Мама всегда говорила: девушка не должна навязываться, иначе парень потеряет к ней всякий интерес, сочтет за приставучую и глупую особу. Показаться такой в глазах Максима мне совершенно не хотелось, и я вместо того, чтобы написать ему, ждала звонка или сообщения. Не получила ни того, ни другого. Мой первый мужчина словно позабыл про меня. Потому неудивительно, что я стала понемногу склоняться к мнению Лиды о том, какой он на самом деле.

Только все силы моей души противились этому. «Он хороший, он самый лучший», – твердила я себе, едва сомнения подкрадывались к замку, в котором моя симпатия к Максиму держала оборону. Только удары по стенам укрепления становились всё сильнее с каждым часом, а силы защитников таяли.

Вечером в пятницу к нам в комнату прибежала Карина – сексапильная брюнетка с огромными глазами, ярко накрашенная и в коротеньком платье, которое при малейшем неосторожном движении выставляло напоказ её стринги. Это и была та самая «подруга» Лиды, которая собиралась отправиться на вечеринку на третьем этаже к особе по имени Нина. Её, сколько я ни пыталась вспомнить, так и не смогла.

Что поделаешь: ну не обращаю я внимания на большинство людей вокруг, привыкла жить одиноко. Может, это и неправильно, все-таки я теперь в социуме, а не на его окраине, как было прежде. Но «влиться в коллектив», как часто мне советовала Лида, никак не могла. Внутри меня жило столько страхов – со всеми сразу не справиться. Вот один, например, – физической близости с парнем, – я преодолела, а за какой дальше браться – не знала ещё.

Карина впорхнула яркой жар-птицей и защебетала о том, какие у них сегодня грандиозные планы: на вечеринку соберется человек двадцать. Я с трудом представила, как они уместятся в такой же, как у нас, комнате. Робко спросила об этом. Посмотрев на меня, словно я дурочка деревенская и усмехнувшись, Карина заметила: «Да там весь этаж на ушах стоять будет, ты  чего?» Я не слишком поняла, при чем тут весь этаж, но согласно кивнула головой, чтобы совсем уж не казаться глупой и недалекой особой.

– Кариша, – сказала Лида, – у нас с Женей к тебе очень большая просьба: последи за Максимом.

– Максом? Тем богатеньким принцем? – Переспросила жар-птица.

– Да, за ним, – подтвердила моя соседка. – Этот кобель переспал с моей подругой, Женей, – она кивнула на меня, – а теперь делает вид, что между ними ничего не было.

– Может, он просто занят, – вставила я робко свои пять копеек. Тут же обе девушки посмотрели на меня с ухмылкой. Я опустила глаза.

– Она не верит, что он развратный тип, – добавила Лида. – Добудь, пожалуйста, доказательства. Не хочу, чтобы это тепличное создание окончательно разбило себе сердце. Она ведь, прикинь, почти влюбилась в него!

– В Макса? – Карина весело рассмеялась. – Да он последний мужик на земле, ради которого следует страдать! Ты что, подруга, ничего о нем не знаешь? Да он из койки в койку скачет каждый день. Притом особой разницы между парнями и девушками не делает. Слышала о такой британской рок-группе – «Queen»?

– Нет, – сказала я.

– Ну неважно. Короче, там у них солист был. Фредди Меркьюри. Вот как раз такой. Половой бисексуальный мотылек. Имел кого хотел и его имели, кому понравится. От СПИДа умер. Давно, лет тридцать назад.

– А Максим здесь причем? – Спросила я, не понимая сравнения.

– Говорю же: бисексуал, – сказала Карина.

– Не обращай внимания, – заметила Лида. – Она у нас… домашняя девочка. Была. Не привыкла ещё ко взрослой жизни.

– А, ну тогда понятно, – хмыкнула жар-птица.

– Так чего от меня надо-то? Последить, и все?

– Нет, – сказала моя соседка, – ещё на видео записать. На телефон. Чтобы у этой, – опять она кивнула в мою сторону, – мадемуазели было железное доказательство.

– Ладно, сделаю. Ну, чмоки! – Сказала Карина и выпорхнула в коридор.

Вскоре на третьем этаже, постепенно нарастая, начала греметь музыка. И сердечко мое, которое и до этого билось в страхе, теперь стало обрастать ледяной коркой ужаса. Я не могла поверить, что Максим, мой первый парень, который ещё совсем недавно был так ласков и нежен со мной, сейчас там, наверху, с кем-то развлекается. А мне даже не позвонит. Сообщение не напишет, не говоря уже о том, чтобы найти и просто поздороваться хотя бы.

Тогда я ещё не умела злиться, презирать и ненавидеть. Эта наука придет ко мне потом, а пока я сидела в комнате, стараясь отвлечься. Но доносившийся сверху грохот всё глубже проникал в мое сознание, сотрясая его до основания. Я сначала принялась читать, – это занятие помогает мне убежать от суровой реальности в мир прекрасных грез и волшебных миров. Но роман «Без короля в голове» (доступен в моей библиотеке – прим. автора), хотя и был очень интересным, пришлось отложить: слишком волновалась.

Затем я принялась готовить. Пока возилась с продуктами, Лида смотрела на меня с интересом, словно за домашним животным, которое странно себя ведет. Как кошки, например, которые ощущают приближение опасности. Землетрясения, например. Тревожатся, мяукают, бегают по помещению: они чувствуют, но не могут осознать, что должно произойти. То же происходило со мной. Я не находила себе места. Пыталась пожарить картошки, которую так люблю, но клубни вываливались из рук. Стала варить вермишель, но просыпала её из открытой пачки, – пришлось ползать по полу собирать.

Музыка между тем продолжала греметь, и это сильное «бум-бум-бум» отдавалось у меня не только в ушах, оно больно било по сердцу. Глядя на всё это, Лида не выдержала:

– Да пойди ты уже туда сама и посмотри! – Сказала она.

– Ты же говорила, что так просто войти не получится. Мол, это вечеринка для избранных, – спросила я.

– Сколько уже прошло с начала? Два часа, три?

– Два часа сорок четыре минуты, – сказала я. Запомнила точно, поскольку поминутно смотрела на будильник, стоящий на подоконнике.

– Теперь можно. Там уже пьяные все. Вот и посмотришь заодно, как люди развлекаются, – усмехнулась Лида. – И чего ты волнуешься? Может, он туда и не пришел? Мало ли какие дела у него могли быть, а ты заранее вон, извелась вся. Так что давай. Оденься и ступай. Конечно, тебе не стоило бы этого делать. Мало ли что там. Но лучше горькая правда, чем мучиться предположениями и ждать у моря погоды.

На свой страх и риск, вся трепеща, я оделась, как обычно хожу на занятия, то есть балетки, джинсы, футболку и кардиган, и отправилась на верхний этаж – туда, откуда доносились развеселые мотивы. С каждым шагом они становились всё громче, и я не могла понять: как люди могут развлекаться в таком грохоте? Они же не слышат друг друга, приходится, наверное, орать с близкого расстояния. Наверное, им так нравится.

Я ступила в коридор четвертого этажа, который был погружен в непривычный полумрак. На всей его немалой длине горели только две лампочки, и обе разливали красный цвет – кто-то вымазал их такой краской. Двери в комнаты были распахнуты, оттуда доносились пряные голоса. Девичий смех и визги, мужской раскатистый хохот, кто-то кричал, кто-то пел, кто-то громко стонал. Всё это сливалось в жуткую какофонию и напоминало сумасшедший дом, в котором обитатели сумели вырваться из своих палат и устроили буйнопомешанное пати.