разбитого сердца. Стало легче. Я писала не о нем и не о себе, вообще ни о ком, я выдумала персонажей – но текст был наполнен энергией нашего с буддистом взаимодействия, а также его странного романа с одной моей подругой. И да, я связалась с ним после того, как утешала подругу, сходившую из-за него с ума. Их история сильно отличалась от нашей, но в конечном счете проблемы были те же: контроль, скрытность, отчуждение, следовавшее за близостью, гнев. У персонажей в моем обрывочном повествовании нет имен, мне хочется, чтобы они оставались смутными, в каком-то смысле типичными, не более детализированными, чем нужно, чтобы намекнуть на скрытую конкретику.

Дневник – или блог – не может вместить и удержать сильную эмоцию так, как это удается «настоящему письму». Законченное произведение требует дистанции, погружения в медитативное состояние на много часов – за это время и ты, и твой материал преображаетесь. Своего рода выдержка. Порыв написать в дневник скорее похож на волну – за одной волной приходит другая. Но если ты действительно задашься целью поместить эмоциональную энергию в сосуд, он поглотит ее, заберет часть себе, освободит внутри тебя место для новой энергии.

На прошлых выходных я сходила на открытие выставки Тарика Алви в Лос-Анджелесе. Спросила его, как йога, – он ответил, что по-прежнему регулярно занимается. Поинтересовалась, медитирует ли он, – он твердо сказал: «Нет». Я спросила, соблюдает ли он исламские традиции, – он сказал: «Нет. Доди, я не религиозен». Но мне было интересно, не является ли для Тарика формой медитации коллаж – он так скрупулезно склеивает сотни узеньких полосок газетной бумаги в длинные извивающиеся щупальца. Потрясающе тонкая работа. Я спросила: «Как они получились такими идеальными, ты использовал подложку?» «Нет, просто склеил», – Тарик сказал это таким тоном, словно недоумевал, отчего я придаю им такое значение. Не могу даже представить, сколько часов потребовалось на изготовление огромной работы «Диско-сучок» (Disco Twig): тщательно разорвать клубные флаеры на мелкие кусочки, точно расположить и закрепить. Тарика можно назвать спокойным человеком: мне кажется, это спокойствие – побочный эффект его художественной практики, того, что на протяжении нескольких тысяч часов в год он отдает свое внимание этим изысканным объектам, и весь хаос и волнения его души уходят туда.

Я не хочу сказать, что скрупулезный художник или писатель не может быть ебнутым. Я не хочу сказать, что подобная работа делает тебя менее ебнутым. Но мне интересно, как психическое может быть перенесено в другие медиумы, другие сосуды. На эти мысли меня навели материалы о Еве Гессе. Все четыре эссе в каталоге «Призраки Евы Гессе 1960» посвящены сновидениям и сгущению, а также тому, как в картинах (и позднее – скульптурах) Гессе отражается содержание сновидений, травма и желание.

Приведу длинный отрывок, который я скопировала в свой дневник из книги Хелен Мосуорт «Я, ты, мы: ранние картины Евы Гессе» (Me, You, Us: Eva Hesse’s Early Paintings).

Отсутствие проявлено в образах одиноких фигур, совершенно лишенных отличительных черт. Тем не менее, они воспринимаются и ощущаются как автопортреты. Это в значительной степени объясняется их предельной фронтальностью; они заполняют собой всё пространство, словно смотрят на зрителя через окно, прижавшись лицом к стеклу. И хотя их глаза не детализированы, эта плоская фронтальность подразумевает взгляд – прямой и непоколебимый. От этих работ возникает ощущение замкнутой цепи: художница смотрит на поверхность холста и создает образ, который смотрит в ответ; оба взгляда пристальны; каждый желает ответного взгляда, который сам же и порождает. Как зрительница я иногда чувствовала себя незваной гостьей; полагаю, это связано как с эмоциональной заряженностью этих небольших картин, так и с их «частным» характером; Гессе словно хочет побыть в одиночестве, а я ей мешаю. Или же она хочет побыть в одиночестве, но понимает, что структурно, в рамках существующей системы индивидуальности, это невозможно.

Лучше текста об искусстве и быть не может: Молсуорт готова взаимодействовать с работами Гессе на чрезвычайно личном, интимном уровне, при этом не теряя способности анализировать. Думаю, образ, смотрящий в ответ, – ключевая идея в тексте. Как будто те усилия, что мы прикладываем к созданию произведения, наделяют его собственной индивидуальностью – и эта иная индивидуальность смотрит на своего создателя взглядом, который питается кровью страдающего творца, что само по себе и облегчение, и жутковатый опыт одновременно. Если работа не смотрит на тебя в ответ – ты не вложила в нее достаточно энергии. буддист однажды спросил меня, не считаю ли я писательство своей религией. Я ответила, нет, писательство не моя религия. Не знаю, что для меня религия. Писательство – мое призвание.

* Сгусток любви *

3/12/10

Жалость к сети

Во вторник вечером за ужином обсуждала с Колтером Джейкобсеном наш совместный проект для SF Camerawork. Колтер предложил сделать книгу на основе моих записей в блоге, посвященных буддисту. Колтер – главная движущая сила местного филиала Publication Studio, издательства, основанного в Портленде Мэттью Стэдлером и Патришей Но («эксперимент в области устойчивого книгоиздания»). С сайта Publication Studio:

Мы печатаем и переплетаем книги по запросу, выпускаем оригинальные произведения художников и писателей, которыми восхищаемся. Наши книги отвечают современным дискуссиям и не теряют актуальность. Мы уделяем внимание жизни книги в обществе и взращиваем заинтересованную и вовлеченную публику. Publication Studio – издательская лаборатория в полном смысле этого слова, создающая не только книги, но и аудиторию. Читательская аудитория – нечто большее, чем просто рынок, – формируется направленными усилиями по распространению текстов, организации очных дискуссий и собраний, созданию цифрового архива. Все вместе они создают пространство для разговора, общественное пространство, объединяющее отдельных читателей в аудиторию.

Я не собиралась делать книгу из этого блога – повседневной практики долготерпения и позора, – но ухватилась за эту возможность. Разгоряченная, я начала строчить заметки о переводе блога в книгу: зачем это мне, возможно ли это, что нужно сделать, чтобы получить связный текст. Я поговорила с Кевином. Я написала Дж. В. Велдхуну.

Вот что ответил Джон:

Продвижение вперед по тексту – для интернета огромная проблема! Текст с экрана читаешь как свиток, – то ли дело книгу. В интернете удовольствие не разливается так, как при чтении книги, когда интимность познания можно ощутить под пальцами. Ты овладеваешь чужим умом или видением, и книга дает тебе почувствовать длительность: ее конечность, пространство для большого пальца на полях, как тончают непрочитанные страницы, как начинаются и заканчиваются ваши отношения. Куда уж там! Сеть