– Да я и так старый.

– Не спеши, парень: все в свой время.

А теперь пришло время напомнить читателю о существовании нашего подающего надежды журналистика Пашки, то бишь Павла Мерзлова. Дни шли за днями, но ничего экстраординарного больше не случалось. Павел выполнял рутинную работу, строчил репортажи, заметки, информации и даже накропал материал (с претензией на аналитику) о влиянии погодных условий на рост преступности в Юго-Западном округе столицы. Редактор материал одобрил, заметив: «Павел Борисович растет на глазах».

Однако события, случившиеся с ним, не шли из головы. И поделиться было опять же не с кем. Поручик Голицын, который натолкнул нашего героя на далеко идущие выводы, последнее время не расположен был вступать в дискуссии. Он вообще пребывал в упадническом настроении, поскольку шеф пригрозил немедленно его выгнать, если хоть еще раз заметит на работе в нетрезвом виде. Не употреблять алкоголь Поручик Голицын не мог, но пить свою обычную норму опасался, зная, что шеф сдержит свое слово. Малые дозы вызывали у него лишь озлобление и сильную жажду. Злоба и уныние были написаны на обычно добродушном лице. Даже усы, в иные времена лихо подкрученные, удрученно обвисли. На Павла он даже не смотрел, не без оснований видя в нем непосредственного конкурента, поскольку, сообщая Поручику Голицыну о намерении избавиться от него, шеф добавил, что редакции вполне достаточно одного хроникера уголовной тематики.

Но даже если бы отношения между ними оставались по-прежнему теплыми, разве можно внятно рассказать о залитой кровью кровати, на которой он лежал рядом с трупом, а Павел не сомневался, что это действительно был труп. Или об этой троице монстров, представившихся сотрудниками правоохранительных органов. Как пил с ними на кухне абсент… Как потом трахался с этой лисой… или кошкой, кто она там… В галлюцинацию он не верил. С чего бы?.. В том, что это случилось на самом деле, Павел уже не сомневался. Даже мать заметила на его спине и плечах многочисленные царапины, идущие параллельно друг другу.

– Эта, твоя?.. – презрительно спросила она, имея в виду Лильку. – Ну и ну! Вот стерва!

И матери ведь не расскажешь о случившемся. Подумает: с катушек съехал сынок. Оставалась Лилька.

Раз они сидели в ночном баре, попивали пиво, болтали ни о чем.

– А тебе текила нравится? – ни с того ни с сего поинтересовалась девушка.

Павел даже поперхнулся:

– Ты это к чему?

– Что значит – к чему? Просто спросила. – Лилька щурила узкие восточные глазки и загадочно усмехалась.

– У меня с текилой связаны не совсем приятные воспоминания, – решился Павел.

– Какие, например?

– Да было тут одно дельце…

– Расскажи?

И репортер уголовной хроники стал повествовать о своих приключениях. К его удивлению, Лилька вполне серьезно отнеслась к его рассказу. Возможно, она просто выпила слишком много пива. Девушка подробно расспрашивала о деталях сексуального контакта с лисой, выпытывала пикантные детали. Но что он помнил? Лишь смутные ощущения. А слова о том, как Павел оказался рядом с трупом, и вовсе привели ее в нездоровый восторг. Журналист только поражался Лилькиной реакции.

– Вот бы мне испытать нечто подобное! – воскликнула экзальтированная малютка.

– Ты что, дура?! Не дай бог!

– А почему нет?! Как в том фильме… Как он там называется?.. Не помню… Она просыпается, а рядом… Прямо мурашки по коже!

– Так ты думаешь: это взаправду было?

– Ну, ясное дело. А ты сомневаешься?!

– Да кто же они такие?

– Понятно кто. Демоны!

– Однако! Так сразу и демоны.

– А кто же тогда?

– Ну, я не знаю… Возможно, это действие текилы…

– Скажешь тоже. При чем тут текила? Сам же рассказывал… В квартире произошло зверское убийство… Сначала хозяин зарезал жену, а потом себя. Так, кажется…

– И что из этого следует?

– Вот они и приходили… демоны!

Павел покрутил пальцем у виска.

– К нам в бутик одна дама заходит, – начала Лилька. – Из очень богатых. И вот она рассказывала девочкам… И я тоже слушала… Будто есть такие силы… не силы… в общем, как она выразилась, сущности, которые могут человека… того…

– Бандиты, что ли? Киллеры?

– Скажешь, киллеры! Дурачок. Не киллеры вовсе, а эти самые…

– Да кто?! Говори толком!

– Давай лучше еще пива выпьем.

– Успеешь! Продолжай.

– Она говорила: допустим, тебя какой-то мэн не устраивает. Скажем, достал. Ну, муж, например. Или, там, по бизнесу конкурент… Что ты в таком случае делаешь?

– Без понятия. Я не бизнесмен.

– Лох ты, Пашка. А еще в газете работаешь. Про криминал пишешь. Если тебе человек надоел, ты его заказываешь.

– Это я знаю…

– Нанимаешь какого-нибудь быка или снайпера… Пиф-паф, и нет земели. Но, которые в ментуре, ясное дело, начинают рыть. И в конце концов ловят исполнителя, а через него выходят на заказчика. Дошло?

– Чего ты мне азбуку читаешь? Все это я проходил.

– Так вот, – понизила голос Лилька. – Эта дама утверждает, что можно прибегнуть к помощи нечистой силы. Есть такие люди, они помогут…

– И что же эта нечистая сила требует взамен? За работу то есть? Душу, что ли? – ехидно ухмыляясь, спросил Павел.

– Вот и мы задали тот же вопрос… Она такая: можно, говорит, и душу, даже не свою, а вроде как чужую. И все, знаешь, смехом, смехом… Ну и мы тоже посмеялись.

– Выходит, шутила?

– Вот не знаю.

– А кто она вообще?

– Я же говорю: навороченная. На тачке с шофером ездит. Лет ей, может, тридцать, а может, и все пятьдесят. Выглядит очень даже… Чем занимается, не знаю. Надо думать, основное ее занятие, когда не на Канарах и не в Акапулько, по магазинам разъезжать. Таких сейчас много развелось. – Лилька чуть слышно вздохнула, но Павел услышал.

– Что, завидуешь?

Девушка пожала плечами:

– Иногда. Легко они живут.

– Ты думаешь?

– Уверена. Все их проблемы: у кого авто круче или у любовника член толще.

Павел засмеялся:

– А может, она лесбиянка?

– Ты знаешь, возможно. Она со мной вроде заигрывала. То по ручке погладит, то за плечико тронет… И с другими девочками тоже. Эти старые сучки охочи до новых ощущений. С другой стороны, таким что мужик, что баба… Пресыщенки!

– Кто у нее муж?

– Фиг его знает. Какой-нибудь министр или олигарх. А может, криминальный авторитет. Она такая: мой Ванюша ни в чем мне не отказывает. Вся: сю-сю, ню-ню… Можно подумать, из графьев. А на самом деле бывшая лимитчица из какого-нибудь Урюпинска.