— Все мы рано или поздно окажемся во тьме, — изрекла она. И вслед за этим задвинула ящик шкафчика, оставив Барни в самой черной темноте на земле.

Отличное начало двенадцатого года жизни! Превратиться в кота, запертого в тумбочке чокнутой кошкой-директрисой!

— Выпустите меня!

В ответ послышался ее голос, ледяной и жесткий, как металл, на котором он сидел:

— Ох, мне очень жаль так с тобой поступать, но на самом деле ты должен быть мне благодарен. Видишь ли, я делаю ровно то, за что мне платят. Я тебя учу. Я даю тебе уроки страха и пытаюсь показать, что нужно быть осторожным со своими желаниями. И кстати, тот миф насчет того, что у кошек девять жизней, это вранье. Ты скоро это поймешь, когда я отнесу тебя домой.

— Но моя мама! Она-то ни в чем не виновата. И так папы уже нет. Если не станет еще и меня, то у нее вообще никого не останется.

— Ты кое о чем забыл, — заметила мисс Хлыстер. — Ты же кот! Так что если даже я тебя отпущу — чего я, конечно, не сделаю, — твоя мама никогда в жизни не догадается, что ты — это ты. А снова превратиться в себя ты не сможешь: не хватит сил.

— Постойте-ка… я могу снова стать собой? — встрепенулся Барни.

— Да нет же, идиот. Ты что, не слышал, что я сказала?

— Я слышал, но вы сказали, что я не смогу этого сделать, потому что у меня не хватит сил. То есть если бы я не был таким слабым, я бы мог…

— Да даже если ты доживешь до ста лет (а этого не произойдет, потому что ты всего лишь кот), ты никогда не станешь достаточно сильным.

Барни никак не мог взять в толк, о чем она говорит, но начал подозревать, что мисс Хлыстер движет не только желание мести.

— Но вы говорите, что есть способ снова стать собой?

Даже не видя ее, он почувствовал, как она улыбнулась.

— К сожалению, для тебя это считай что невозможно. Понимаешь, кот, который стал тобой, будет гораздо счастливее в твоем теле, чем ты. Ты поменялся телами с котом, который ненавидит людей так же сильно, как и я. Для тебя нет обратного билета, Барни Ив.

Интересно, она врет? Или правда нет способа снова стать человеком?

— Видишь ли, — продолжала мисс Хлыстер, — ты уже упустил свою возможность. А жизнь из этого и состоит. Из возможностей. А возможность — как кошачья дверца: упустишь момент — и все, она уже захлопнулась. Но не огорчайся! Мертвые уже ни о чем не сожалеют.

Мисс Хлыстер очень развеселили собственные слова.

Барни ничего не оставалось, как только сидеть на кучке скрепок, глядеть в темноту, вдыхать запах канцтоваров и слушать ужасающий кошачий смех, издаваемый человеческим ртом.

Потом наступила тишина.

Барни все ждал и ждал, пытаясь что-нибудь придумать.

Но ничего не придумывалось.

Он услышал, как мисс Хлыстер вышла из кабинета. Но толку-то! Изнутри ящик не открывался. Если бы у него были пальцы, он бы попытался открыть замок скрепкой. Но пальцев у него не было, только подушечки.

Делать было нечего. С горя он принялся монотонно мяукать, пока совсем не выбился из сил и веки его не стали такими тяжелыми, что он не мог больше держать их открытыми. Но он продолжал мяукать, находясь на грани между сном и явью, и вдруг услышал, как откуда-то из глубины подсознания всплывает слабый папин голос.

«Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…»

Привет. Это всего лишь я. Автор. Я пытался держаться в сторонке — пусть рассказ идет своим чередом (рано или поздно приходится отпускать тех, кого любишь), и, мне кажется, он неплохо справился. Пару раз споткнулся, но тут же снова встал на ноги. Так вот, я подумал, что пришло время рассказать вам про пункт седьмой. Помните? Из первой главы? Тот список, который я вам показывал. Итак, пришло время произнести это вслух.

Или, иначе говоря, способность кошки превращаться в человека с одновременным превращением этого человека в кошку. Так, например, Карамелька стала мисс Хлыстер, а настоящая мисс Хлыстер стала Карамелькой — ненадолго, правда, потому что очень скоро она превратилась в подставку для ручек.

«Но как же так? — думаете вы. (Конечно, думаете, не отрицайте!) — Ведь тот, как раньше был кошкой, обязательно рассказал бы обо всем этом».

Ну, это еще вопрос. Если бы к вам пришел человек и заявил, что раньше он был кошкой, вы бы ему поверили?

Что, неужели вы бы ему ответили: «О, как здорово! Ты раньше был кошкой, а я раньше ненавидел грибы. Супер, давай дружить»?

Что-то я сомневаюсь.

На самом деле вы бы ему ответили: «Нет, ты не мог быть кошкой, потому что это невозможно. Ты явно не в своем уме, так что, думаю, мне пора. До свидания».

Возможно, вы бы не произнесли этого вслух. Для этого вы выглядите слишком милыми и воспитанными. Но это именно то, что вы бы подумали.

Так что кошкам, которые превратились в человека и кому-нибудь рассказали об этом, просто никто не поверил. А тех, кто ничего не рассказывал, никто об этом и не спрашивал. Что же касается людей, превратившихся в кошек, то они постоянно говорят об этом людям, но их не слушают. И их слова остаются одиноким мяуканьем.

Ну вот, я закончил. Пойду по своим делам. Я бросаю рассказ там, где его оставил — в школе, и пусть он дальше сам о себе заботится. Давай, рассказ, вперед.

Веди себя хорошо.

Рисса Фейриветер любила историю.

Не то чтобы это был ее самый любимый предмет. Любимыми были естественные науки. Не любые, конечно, а все эти штуки про то, почему светятся звезды и почему, глядя в ночное небо, ты видишь прошлое, видишь звезды, которые жили еще до появления динозавров, до возникновения самой истории как таковой.

Но история тоже была ничего. Вполне сопоставимой с искусством и музыкой, другими ее любимыми предметами. Вот викинги, например, о которых как раз рассказывал мистер Краст. Они были такими забавными со своими ладьями, мечами, военными одеяниями и кровавой жестокостью!

Но сегодня Рисса не слушала, о чем говорит мистер Краст. Вместо этого она все смотрела на пустой соседний стул. Ну почему Барни убежал? И почему он не сказал ни слова, когда они шли к остановке?

Может быть, он скучал по отцу? Она вспомнила тот день, когда Барни узнал, что папа пропал без вести. После этого он несколько недель вообще не разговаривал. Ему тогда было даже хуже, чем после развода родителей, потому что теперь все было слишком неопределенно. Может быть, папа куда-то уехал? Или его похитили? Или он умер в какой-нибудь подворотне и никто его так и не нашел?