Но этот человек не дал им времени обменяться впечатлениями: через несколько мгновений он вошел в комнату, торжественно держа перед собой поднос.

Несмотря на свои сомнения, Майкл и Джимми благодарно улыбнулись своему благодетелю.

— Ага! — произнес Кломп. — Кажется, это нам по вкусу! Вы увидите, что дядя Кломп не так зол, как кажется, и что мы станем отличными друзьями!

Говоря эти слова, он расставлял тарелки с едой на деревянном столе, бросая от времени до времени дружелюбные взгляды на обоих братьев.

— Садитесь, ешьте, пейте!

Да, таким завтраком пренебречь было невозможно! Горячий картофель, свежий хлеб, солонина и чистая, как слеза, вода.

Молчание длилось несколько минут. Майкл и Джимми воздавали должное этому чуду кулинарии.

Кломп в это время прохаживался по комнате. Уверенный, что никто за ним не наблюдает, он позволил своему лицу принять обычное выражение. Нужно заметить, что прихотливая природа редко создает физиономии, на которых так ясно читаются самые низменные страсти.

— Из Канон–сити? — возобновил он прерванный разговор. — А как давно вы ушли оттуда?

— О, очень давно, — сказал Джимми, — больше шести месяцев…

— И какого черта вздумали вы бросить родителей?..

Юноши нахмурились.

— У нас нет родителей, — грустно сказал Майкл.

— О, бедные мальчуганы! — воскликнул Кломп патетическим тоном, представлявшим резкий контраст с радостью, промелькнувшей в его глазах… — Нет родителей!.. Вы сироты?

— Да, — тихо ответили оба брата, быстро переглянувшись между собой.

— И давно вы потеряли своих родителей?..

— Более пяти лет.

— Но… извините, что расспрашиваю вас… Черт возьми, вы интересуете меня… и очень интересуете!.. Вы говорите, что жили там пять лет… после вашего несчастья… Так с чего же вы жили?

— Мы пели… играли на скрипках… Рудокопы нас хорошо принимали… Жилось неплохо…

— Но ничего не вечно под луной, не так ли?.. Вы захотели взглянуть на свет Божий?..

Некоторое смущение промелькнуло на лицах братьев. Майкл быстро ответил:

— Да–да…

"Ого! — подумал Кломп, от которого не ускользнуло это смущение, — тут что–то кроется, и мы узнаем это, юные друзья мои! Таким молокососам не провести старого Клом–па".

Затем он громко сказал:

— Так вы говорите, что не знаете здесь никого?

— Никого, — быстро отвечал Майкл.

"Скорее всего именно в этом пункте скрывается их тайна, — соображал Кломп. — Будем наблюдать".

— И что же вы намерены делать? — спросил он.

— Мы еще сами не знаем. Будем искать…

— Работу? И какую же? Думаю, вы не собираетесь зарабатывать свой хлеб на манер птичек?

— О, нет, мы бы хотели поступить в какую–нибудь контору, в магазин…

— Вот как! У вас губа не дура… Но, говоря откровенно, это ли вам нужно? Привыкнуть к свежему воздуху, а затем запереться с утра до ночи в душном ящике, переписывая счета и квитанции… Не слишком весело!

— Мы привыкнем…

-- "Привыкнем"! Какое заблуждение! Вот мне, вашему покорному слуге, мне приходилось… несколько раз в жизни… в интересах дела… посидеть… взаперти… Гм!.. Несколько месяцев… М-да, скажу я вам! Это сущее наказание…

Скрытный Кломп не счел нужным пояснять, где и за что он сидел взаперти. Во всяком случае, речь шла далеко не о торговой конторе…

Завтрак закончился.

— Теперь, — сказал Кломп, — вам нужно хорошо отдохнуть. Все серьезные дела оставим до завтра, идет?

— Но, — возразил Майкл, — мы уже совсем не чувствуем усталости и пойдем немного осмотреть город…

— А вот это уж никак не получится, — сказал Кломп довольно твердо. — Вы постарайтесь не совершать легкомысленных поступков,.. Я весьма озабочен вашим здоровьем, барашки мои, прошу вас…

Он сделал ударение на этом слове и повторил его,

— И прошу вас пока оставаться здесь…

Майкл и Джимми не проявляли особого восторга, выслушав эти слова.

— Я вас, уверяю, — возразил Джимми довольно твердо, — что нам, напротив, весьма полезно подышать воздухом…

— А я вас уверяю, — ответил Кломп, встав и делая ударение на этих словах, — что вам лучше остаться здесь. Не упрямьтесь, друзья мои. Так будет лучше для всех нас.

И, несмотря на самую широкую улыбку, голос Кломпа набрал столько металла, что уже не допускал возражений. Майкл толкнул локтем брата.

— Мы останемся, — сказал он, — если вам это угодно…

— Очень угодно, барашки вы мои! Черт возьми! Можете же вы сделать что–нибудь для моего удовольствия… Спите, сидите, бодрствуйте или лежите, как вам вздумается… Смотрите, я даже оставлю вам водку… Не правда ли, я мил и любезен? И, притом, я вас не оставлю надолго… Я приду побеседовать с вами… Я уже говорил, что вы меня очень интересуете…

Произнеся это, Кломп поспешно собрал остатки завтрака и направился к двери.

— Но, — сказал Майкл, — завтра… мы сможем выйти?

— Конечно… завтра… несомненно, — пробормотал Кломп и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, закрыл за собой дверь.

Братья услышали, как повернулся ключ в замке.

— Послушай–ка! — сказал хозяин, ожидавший в коридоре своего друга: — Объяснишь ли ты мне наконец, что ты собираешься делать с этими двумя мальчуганами?..

— Пойдем вниз, — ответил Кломп.

Когда они вошли в нижний зал, Кломп налил себе полный стакан джина и сказал:

— Ты, старина, ничего не понимаешь. С сегодняшнего дня я открываю университет и присваиваю себе диплом профессора!

— Университет! — Захохотал Дик.

— И совсем не смешно. Видишь ли, старина, пришли тяжкие времена и дела наши идут плохо. А знаешь из–за чего? Из–за нашей известности! Ведь все вокруг меня знают как знаменитого артиста! Нельзя шаг ступить без того, чтоб не сказали: "Это сделал Кломп!" Почти невозможно взяться за хорошую операцию. Слишком известен мистер Кломп, слишком известен!

— Ну так что же?

— Ну вот я и решил взять пример с тех промышленников, которые, поработав сами, через некоторое время заставляют работать других! Я хочу из солдата превратиться в полководца! Одним словом, я хочу создавать свою школу!

— А ведь это идея!

— Ты вникни… Отеческими уроками и наставлениями я разовью в своих учениках способности, о которых они даже не подозревают! Возьми хоть этих двух барашков, которых я подцепил вчера. Заметил ли ты, какой у них целомудренный вид? Уж это ли не чистота, не честность… скажу прямо — не глупость! Несколько уроков — и выйдут чудесные рекруты, старина! Без нас они ничего не смогут сделать. Тряпки! А дай–ка их мне в руки, увидишь, как они разовьются!