Перл зарделась:

– Нет, мэм, полагаю, что нет.

– Мы будем кормить вас более существенной пищей, когда вы будете готовы к этому, уверяю вас.

Перл по-прежнему выглядела неуверенно, поэтому Анна добавила:

– Вы можете уйти в любое время, когда захотите. Я отправила письмо вашей сестре. Возможно, она скоро приедет.

– Хорошо. – Перл, казалось, испытала облегчение. – Я помню, что давала вам ее адрес.

Анна встала.

– Постарайтесь немного поспать. Вам не следует волноваться.

– Угу. – Лоб Перл был по-прежнему наморщен.

Анна вздохнула.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мэм.

Анна отнесла чашку из-под каши и ложку вниз и вымыла их. Уже стемнело, когда она отправилась спать на маленький тюфяк, приготовленный в комнате ее свекрови.

Она спала без сновидений и проснулась, лишь когда матушка Рен осторожно потрясла ее за плечо:

– Анна, тебе лучше встать, дорогая, если ты хочешь добраться до Рейвенхилла вовремя.

Только тут Анна наконец озаботилась мыслью: что граф подумает о ее пациентке?

В понедельник утром Анна с опаской вошла в библиотеку Эбби. Она проделала весь путь от своего дома, страшась противостояния с лордом Свартингэмом и надеясь вопреки всему, что он покажет себя более благоразумным, чем доктор. Граф, однако, выглядел как обычно: он был взъерошен и сердит, его волосы и шейный платок торчали вкривь и вкось. Он поприветствовал ее, проворчав, что обнаружил ошибку на одном из листов, которые она переписывала днем ранее. Анна облегченно вздохнула и принялась за работу.

После обеда удача все же оставила ее.

Лорд Свартингэм предпринял короткую поездку в город, чтобы проконсультироваться с приходским священником по поводу финансовой помощи в реконструкции апсиды. О его возвращении возвестила парадная дверь, грохнувшая об стену.

– Миссис Рен!

Анна вздрогнула от крика, последовавшего за ударом двери. Собака у камина подняла голову.

– Проклятье! Где эта женщина?

Анна подняла глаза. Она сидела в библиотеке, где ее всегда можно найти. Где, по его мнению, она могла быть?

Ноги, обутые в тяжелые сапоги, протопали по прихожей; затем высокая фигура графа загородила дверной проем.

– Что это я слышу о неподобающей беженке в вашем доме, миссис Рен? Доктору было очень неприятно говорить мне о вашем безрассудном поступке. – Он напряженными руками оперся на стол палисандрового дерева перед ней.

Анна задрала подбородок и попыталась посмотреть на него сверху вниз – не маленький подвиг, так как он пользовался превосходством своего роста, чтобы возвышаться над ней.

– Я нашла несчастную особу, нуждающуюся в помощи, милорд, и, естественно, доставила ее к себе домой, чтобы ухаживать за ней, пока она не выздоровеет.

Он нахмурился:

– Несчастную проститутку, вы хотите сказать. Вы сошли с ума?

Он был гораздо более зол, чем она ожидала.

– Ее зовут Перл.

– О, замечательно. – Он с силой оттолкнулся от ее стола. – Вы в близких отношениях с этой тварью?

– Я только хочу указать на то, что она женщина, а не тварь.

– Семантика. – Граф сделал пренебрежительный жест рукой. – Вы совсем не заботитесь о своей репутации?

– Моя репутация вряд ли имеет значение.

– Вряд ли имеет значение? Вряд ли имеет значение? – Он резко развернулся и начал мерить шагами ковер напротив ее стола.

Собака прижала уши и опустила голову, следя глазами за движениями хозяина.

– Я хотела бы, чтобы вы не пародировали мои слова, – пробормотала Анна, чувствуя, как румянец разливается у нее по щекам. Она пыталась сдержать эмоции, чтобы не выглядеть слабой в его глазах.

Граф в дальнем конце своего стола, казалось, не услышал ее ответа.

– Ваша репутация имеет большое значение. Вы считаетесь уважаемой женщиной. Ошибка, подобная этой, может очернить вас чернее вороны.

«В самом деле?» Анна выпрямилась за своим столом.

– Вы подвергаете сомнению мою репутацию, лорд Свартингэм?

Он остановился как вкопанный, повернув к ней разъяренное лицо.

– Не будьте дурочкой. Я не сомневаюсь в вашей репутации.

– Неужели?

– Ха! Я…

Но Анна опередила его:

– Если я уважаемая женщина, естественно, вы можете полагаться на мой здравый смысл. – Она чувствовала, как в ней нарастает гнев, сильное напряжение внутри головы грозило вырваться наружу. – Будучи уважаемой леди, я считаю своим долгом помогать тем, кто менее удачлив, чем я.

– Не используйте софистику в споре со мной. – Он указал на нее пальцем через комнату. – Ваше положение в деревне будет уничтожено, если вы продолжите придерживаться такой линии поведения.

– Я могу вызвать некоторую критику, – она сложила руки на груди, – но, думаю, вряд ли я обесчещена из-за акта христианского милосердия.

Граф издал грубый звук.

– Христиане в деревне будут первыми, кто осудит вас.

– Я…

– Вы чрезвычайно уязвимы. Молодая привлекательная вдова…

– Притом работающая у одинокого мужчины, – милостиво указала Анна.

– Я этого не говорил.

– Не вы, но другие.

– Это именно то, что я имею в виду! – прокричал он, надеясь, очевидно, что достаточная громкость голоса придаст ему силы. – Вы не можете общаться с этой женщиной!

Ну, это уже слишком. Глаза Анны сузились.

– Я не могу общаться с ней? – повторила она за ним, на этот раз более громко.

Лорда Свартингэма насторожил ее тон. И не зря.

– Разве не мужчины, общаясь с ней, сделали ее тем, что она есть? – спросила она. – Никто не беспокоится о репутации мужчин, которые покровительствуют шлюхам.

– Не могу поверить, что вы говорите о таких вещах, – прошипел он в ярости.

Напряжение в голове Анны пропало, сменившись стремительным потоком головокружительной свободы.

– Да, я действительно говорю о таких вещах. И я знаю, что мужчины делают больше, чем просто говорят о них. Почему-то мужчина может посещать проститутку регулярно – даже каждый день, – и тем не менее он будет абсолютно уважаем. В то время как бедная девушка, которая участвовала в том же акте, что и он, считается грязным товаром.

Граф, казалось, потерял дар речи. Он несколько раз фыркнул. Анна не могла остановить поток слов, льющихся из ее рта:

– И я подозреваю, что не только низшие классы покровительствуют таким женщинам. Полагаю, что, конечно, и благородные джентльмены посещают дома с дурной репутацией. – Губы Анны непослушно дрожали. – Разве это не кажется ханжеским для мужчины – пользоваться шлюхой, но не помочь ей, когда она в беде? – Анна смолкла и быстро заморгала. Она не станет плакать.