что он надеялся? Что я с выражением полной покорности на лице послушно откланяюсь, пожелав им напоследок счастья? Как бы не так. Увидев, что его стратегия потерпела фиаско, он окинул меня уничтожающим взглядом, посмотрел на Лену, но судя по выражению её лица, её решение выдворить нас не претерпело никаких изменений.

— Ну ладно! — прошипел он.

Я его реплику оставил без внимания, и просто вышел на лестничную клетку. Я спиной чувствовал его взгляд. Ну-ну. Не смотри на меня так, ещё немного и дырку в куртке прожгешь! В лифте мы тоже спустились молча. Наконец, оказавшись во дворе, он не выдержал.

— Дальнобойщик! — с презрением усмехнулся он. — Перегородили весь двор своей колымагой!

— Как будто бы именно это вас больше всего волнует! — я стряхнул снег с облицовки грузовика и теперь стоял, прислонившись к своей машине. — По глазам ведь вижу, что вы думайте о другом!

— Да, о другом! — он посмотрел на меня. — О вашей наглости, о вашей беспардонности и аморальности! В вас нет абсолютно ничего святого!

— Надо же! — присвистнул я. — Сколько негатива, и всё про меня! И чем я интересно, всё это заслужил по вашему?

— Тем, что явились к чужой женщине! — ответил он. — Тем, что вскружили ей голову, не имея никаких серьёзных намерений!

— Как будто у вас они имеются, эти намерения, — я посмотрел на него, постаравшись сосредоточить в своём взгляде всё презрение, которое у меня имелось. — Вроде культурный человек, а относитесь к той, которая вас любила и ждала просто уж извините, по-свински!

— Она уже обо всём вам рассказала? — спросил он.

— Какая разница! — ответил я. — Я бы на вашем месте всё отдал за любовь и внимание такой женщины, а вы этого даже не увидели!

— И вы воспользуйтесь любым моментом, как я и думал! — казалось, что ещё немного, и он набросится на меня, наплевав на инстинкт самосохранения.

— А вы где были всё это время? — поинтересовался я. — Где вас носило? Будто бы не я шофёр, а вы! Только не говорите, что у вас всё свободное время занимает работа, я этому не поверю!

— А какое вам дело до моей личной жизни? — спросил Юрий.

— Мне есть дело до того, что вас женщина ждала! — я повысил голос. — А уж если рядом не будет вас, всегда, знаете ли, окажется кто-то другой!

— Ах ты, гнусный мерзкий шоферюга! — Юрия прорвало, он устремился в мою сторону, и в следующее мгновение вцепился в мою куртку.

— Вор! — прохрипел он мне в лицо.

— Да и когда же это я успел вас обокрасть? — поинтересовался я.

— Похититель чужих женщин! — честное слово, с такой ненавистью на меня ещё никто и никогда точно не смотрел.

— Если вы сейчас не уберете от меня руки, я вам их вырву! — на полном серьёзе заявил я.

— Прекратите, или я вызову полицию! — Лена всё это время тихо-мирно наблюдала за этой сценой со своего балкона, и теперь наконец решила вмешаться.

Я посмотрел ему прямо в глаза, и почувствовал, что его хватка слабеет. Видимо, он не горел желанием разбираться с представителями закона, или попросту понял, что разница в габаритах не в его пользу, и благоразумно оставил попытку членовредительства.

— А ещё говорят, что Питер культурный город, — я поправил куртку, и отошёл в сторону.

— Лена, не нужно никакой полиции! — воскликнул Юрий.

— Между прочим, всё было спокойно до

твоего визита! — заявила Лена.

— Лена, неужели ты мне не рада? — с отчаяньем в голосе спросил Юрий.

Ответом ему послужил лишь звук закрывающейся балконной двери, который был отчётливо слышен в морозном воздухе. И для меня в этот миг это был самый лучший звук на свете!

— Этот новый год я запомню! — Юрий с ненавистью смотрел на меня.

Я торжествовал, но виду старался не подавать.

— И куда вы теперь? — спросил он меня с нескрываемым злорадством. — Я так понимаю, из квартиры она выгнала нас обоих!

— Никуда! — я пожал плечами. — У меня здесь фура!

— Её можно и убрать! — ему явно очень хотелось, чтобы я тоже убрался отсюда восвояси.

— С радостью, если вы найдете для неё другое место! — я развёл руками.

— Вы — пижон! — он сплюнул и направился к своей китайской иномарке.

— Кто бы говорил! — усмехнулся я.

Дальнейшее препирательство было бессмысленным. Он сел в свою колесницу и отбыл, напоследок обдав меня снегом из-под колёс. Как будто без этого никак нельзя было обойтись. Ну да ладно, как говорится, скатертью дорога!

— На такой тачке ездишь! — усмехнулся я, глядя ему вслед. — Лучше бы дома сидел!

Ну и что мы имеем? Из хорошего — соперник благополучно укатил, куда глаза глядят, а из плохого — нас прогнали обоих. Да и Лена наверняка пребывает в расстроенных чувствах. Вот кто его сюда звал, скажите на милость? И что мне делать? Торчать тут до утра, или вернуться в квартиру? Вот только рада ли она будет меня сейчас видеть? Ей ведь явно не до меня! Но с другой стороны — надо её утешить. Если конечно мои утешения будут уместны. Вот это мы и проверим! В конце-концов когда человеку плохо, ему следует либо побыть одному, либо ему нужно крепкое плечо поддержки. Я посмотрел на её окно — там на короткий миг мелькнул знакомый силуэт. Лена всё видела, это же очевидно! Вот ведь действительно, кто его звал сюда? Всё настроение испортил и мне и ей. Я мог, конечно и в машине посидеть, телефон зарядить. Я похлопал себя по карману. Нет, этому злосчастному мобильнику определённо нужна сигнализация! Опять его нет на надлежащем месте! Я даже руку сунул во внутренний карман куртки, но телефона там не было и в помине! Выронить его оттуда я конечно же никак не мог. И дырки в кармане тоже не имелось, в которую девайс мог бы провалиться. Вот уж действительно, провались он вместе со всеми своими электронными потрохами! А оставить его я мог лишь в одном месте — в её квартире! Бинго! Я воздал хвалу столь удачно сложившимся обстоятельствам, и устремился к подъезду. Хороший рывок — и я уже внутри! А уж добраться до двери дело и вовсе пустяковое. Она оказалась незапертой, и в очередной раз портить своим ключом чужой замок мне не пришлось.

— Это ты, Серёжа? — Лена вышла в прихожую.

— Ты не рада? — спросил я, избавившись от обуви. — Если тебе нужно побыть одной, я уйду.

— Нет, почему? — удивилась Лена. — Проходи.

Телефон оказался там, где я его благополучно забыл.

— Прости за этот цирк! — я подошёл к ней.

— Не извиняйся, Серёжа, — тихо