цвет был нежно-голубым, а там, подальше, он становился изумрудным, как Надины глаза.

Фертовский зашел в океан, сделал рывок, нырнул, долго плыл по самому дну. Затем, выскочив на поверхность, уверенными и быстрыми движениями поплыл, рассекая зелено-голубую гладь.

Надя задумчиво смотрела на плывущего мужа и думала о Корсо. Она пыталась представить его себе. На самом деле, не редкость, что в детстве твое мировоззрение формируют не только родители, но и совсем чужие люди, что в данном случае вообще оказалось счастливым случаем. Надя ничего не знала о матери Николая, только то, что его родители развелись много лет назад, и сына без проблем отсудил отец, но зато уже успела увидеть весь набор негативных черт характера своего свекра. Можно без труда себе представить, как он третировал сына, давил на него, требовал, вряд ли осознавая, что воспитание — это не только кнут.

— Я постараюсь сделать все, чтобы Николай был счастлив, — вслух пообещала себе Надя.

Домой вернулись после полудня, решили, что не помешает переждать самую активную жару в их домике, включив кондиционер. Надя горела нетерпением еще послушать о мистере Корсо, о том, как он открывал перед Коленькой все тайны ремесла не только фотографа, но и художника, о чем они беседовали, мечтали, как развивалась их дружба, привязанность. Обладая неуемной фантазией, Надежда представляла себе их в студии, совместные прогулки, выбор места съемок. Наверняка, мистер Корсо не только учил Коленьку тому, зачем сюда ходили ученики, но и многому другому. В нем ощущались качества, который мог привить добрый, мягкий, отзывчивый человек, неравнодушный к чужой боли, способный пожалеть и утешить…

Николай вышел из душа с замотанным на бедрах полотенцем, Надя сидела за столом и, наверно, уже в сотый раз рассматривала папку с рисунками. Эти нехитрые наброски раскрывали перед ней не просто одно из дарований ее мужа, нет, нечто большее — она поражалась сложности и многогранности его натуры, имела возможность видеть эти грани, открывая их постепенно, не сразу.

— Не думал, что тебе так понравится мое художество, — проходя мимо, заметил Николай. Расчесывая влажные кудри, он наблюдал за женой. Она покусывала нижнюю губу, о чем-то напряженно думала и по-прежнему перебирала его рисунки.

— Очень нравится, — медленно произнесла она, потом подняла глаза, сделала движение плечами, словно встрепенулась. — Ты напрасно не стал этим заниматься профессионально.

— У меня были свои причины, — вздохнул Фертовский, подошел к жене, поцеловал ее в макушку, — я знаю, как тебе не терпится услышать еще что-нибудь о мистере Корсо.

— Неужели это написано на моем лице? — удивилась Надя.

— Просто я хорошо тебя знаю, — скрыл улыбку Николай, — обещаю, что удовлетворю твое любопытство, но позже, хорошо? Сейчас меня так клонит в сон, что я вот-вот свалюсь.

Надя кивнула. В следующий момент услышала телефонный звонок — о ней беспокоилась сестра. Чтобы не мешать мужу, Надежда ушла разговаривать на балкон, когда вернулась — Николай уже спал.

Наде спать не хотелось, она взяла в руки книгу, устроилась в кресле и погрузилась в чтение.

Глава 13

Прошло несколько часов. За это время Надежда успела, и почитать, и чаю попить, и на балконе постояла, наслаждаясь видом океана. По дороге мимо их домика проходил владелец La Petit Villiage, он помахал Наде рукой, спросил: довольны ли они с мужем обслуживанием? Услышав, что все просто чудесно, радостно кивнул и направился по аллее вглубь сада. Надя вернулась в комнату, Николай еще спал. Потоптавшись на пороге, она все-таки прошла к кровати, но так, чтобы ничем не нарушить тишину. Села на самый краешек. Вдруг вспомнила, как Виктория весело, ничуть не смущаясь, призналась, что любит разглядывать обнаженных красивых мужчин, это доставляет ей эстетическое удовольствие. «Любимого мужчину» — поправила тогда Надя. Виктория усмехнулась, но спорить не стала. Любимого…

Надя повернулась к мужу и стала внимательно рассматривать его. Он лежал на боку, обмотав бедра простынею лишь спереди. Кожа спины была гладкой и смуглой, он, пребывая на островах, быстро загорел, буквально в течение нескольких дней. Линии спины правильным треугольником сужались к тонкой талии, чуть ниже поясницы по обеим сторонам симметрично располагались две небольшие впадины-ямочки, в одной из них притаилась родинка. Ягодицы были упругими и молочно-белыми, что особенно их выделяло на фоне загорелого тела. Они аппетитно выдавались вперед, совсем как у детей, и Надежде это безумно нравилось.

Ее взгляд скользнул дальше. Он, словно почувствовав, что его так откровенно и восхищенно рассматривают, перевернулся на спину, тем самым дал возможность Надежде продолжить ее зрительно-анатомические изыскания. Николай вытянул безупречно длинные мускулистые ноги, в меру покрытые темной мягкой растительностью. Ступни были аккуратными, четко пропорциональными длине ног, как и пальцы — ровные, без шишек, мозолей, такие мягкие подушечки. Кожа на щиколотках тонкая, заметны вены.

Он глубоко вздохнул, но не проснулся, лишь положил ногу на ногу. Предпочитал эту королевскую позу всем остальным, полностью расслабляясь и испытывая комфорт. Наде почему-то особенно нравилась такая асимметрия положения красивых ног мужа. Она едва сдержала себя, чтобы не прикоснуться к его ступням, погладить каждый пальчик, приласкать. Остановила лишь боязнь его разбудить. Пусть отдыхает.

Надежда бесшумно передвинулась к его лицу. Уши наполовину закрывали темные кудри волос, мочки розовые, покрыты мягким «персиковым» пухом, кажется, одна мочка была когда-то проколота. Вот это да! Еще одно проявление индивидуальности? Или протест? Наверное, он что-то хотел доказать? Вот только кому? Надя подумала об отце Николая. В первый момент, когда его увидела, поразилась их внешнему сходству: едва ли не копия, только разница в возрасте. Но это в первый момент. Фертовский-младший был совсем другим, и — слава Богу! Надя улыбнулась и продолжила любоваться мужем.

На щеках пробивалась щетина, она у него росла быстро, неровно покрывая мягко раздвоенный подбородок — признак породы. Нос крупный и прямой, ноздри вырезаны изящно правильно. Веки были плотно сомкнуты, густые недлинные ресницы собрались острыми лучиками. Глаза…

Жаль, что сейчас они были закрыты, но Надя столько раз замечала, как смотрит ее супруг, что помнила каждый момент. Он удивительным образом мог выразить только одним взглядом все, что чувствовал: тревогу, печаль, смущение, нежность, ласку и, конечно, любовь. Вероятно, такая богатая палитра взглядов компенсировала его внешнюю сдержанность в проявлении эмоций.

Надя еще раз провела глазами по его фигуре. Он был весь такой складный, ухоженный, приятный буквально на ощупь, даже на вкус, она и не думала, что может испытывать такое непреодолимое желание познавать мужчину, с удовольствием прикасаться к нему, смотреть на него. Надя и сама поразилась откровенности своих желаний. С ним она