Сергуня стал чесать затылок — от раздумий и сомнений, не очень-то, видать, характерных для него, хоть и философ.

— Да оно-то да… — изрек наконец. — А ты к нему зайти, что ли, хочешь? Не советую, и тебя надует. Я сам не участвую, да у меня и нет ничего такого, чтоб проценты набирать. Ас бабой моей, эх! — он огорченно махнул рукой.

— А если б было под что-то, зашел бы?

— Так нет же. А у тебя, что ли, есть? Опять же прописка нужна… — подумал и добавил: — А, может, и не нужна.

«Нет, с «закладом» заходить — нет смысла, да и нет его, заклада. А навестить, тем не менее, надо».

— А вот откуда он, спрашиваешь? — Сергуня запоздало наморщил лоб, помогая себе думать. — Слышал, что из Дорогобужа. Пенсионер он, а прежде в милиции, говорят, работал…

«Вот оно, то самое… — сообразил Филипп. — Одна шайка-лейка… И там же, в Дорогобуже, «большой босс» — Крохалев. Гляди, как сходится! Один взаймы дает, а второй обкладывает свою жертву со всех сторон. Так ведь получается? А если еще, — вдруг мелькнула шальная догадка, — эти «банкиры» тоже как-то связаны с ментами, то картинка — лучше не придумаешь. Но это еще доказывать и доказывать… А сами они никаких своих контактов не покажут. Если только не прижать и не прижечь им… кое-что».

— Сергунь, а те, которые ходили к этому… Плюшкину, они чего говорили? Строго у того в доме? Собаки, поди? Или волки на цепях, как у атамана Шкуро?

— Скажешь тоже, — засмеялся Сергуня, не чуждый, оказывается, истории гражданской войны. — Какие там собаки? Сто запоров — и все. И вокруг камеры, говорили, просматривают.

«Вот это — уже дело. Как у тех родственничков Крохалева. Ну, весь-то периметр — это они вряд ли просматривают, но проверить все равно надо. Чуть позже, когда начнет темнеть… А пока можно навестить и дом Захарикова — на Трудовой улице. Интересно бы посмотреть заодно, как этот Лешка выглядит, чтоб нечаянно не спутать и не оторвать «причинные» части тела кому другому…».

— Оба, значит, гниды, говоришь? — спросил Филипп, и Сергуня, не раздумывая, кивнул, значит, твердо был уверен. — Показал бы, что ли, его?

— А это запросто, — быстро согласился фабричный сторож. — Скажу, что чужие, сам видел, проникли на нашу территорию, он и побегит…

— Так уж и «побегит»? — не поверил Филя, удивляясь словесному изобретению.

— А я говорю: побегит!

— Ну давай, обманывай, а как оправдываться потом перед ним будешь?

— А ты отойди в сторону, и я его позову. Вот увидишь, еще как побегит. — Он подошел к домофону на двери и, нажав нужные кнопки, закричал в микрофон:

— Ты слышь? Это я, Сергуня! Там на двор какие-то чужие приехали, шумят, как бы беды не было. А я побег! — Он торопливо перебежал через улицу и спрятался за кустами пожухшей и пыльной желтой акации. Обернулся к Филе и сказал со скрытым торжеством: — Сейчас увидишь…

И точно, из подъезда выскочил молодой еще человек в джинсах и зеленой, заметного цвета, футболке с закатанными рукавами и мобильником в руке, который прижимал к уху, — может быть, пытался в «Универсал» дозвониться? Он быстро огляделся и припустил рысью в том направлении, откуда пришли приятели.

— Ну вот, видишь? — радостно объявил Сергуня. — Догоняй, если хочешь. А я бечь не буду, мне — по хрену…

— А чего бежать-то? — Филипп пожал плечами, — ты мне лучше скажи, в какой квартире он живет? И про код на двери объясни, и можешь быть свободен, пока. Только Фросе ничего не говори, смотри, хорошее дело сорвешь. Я-то уеду, а ей здесь жить, значит, хорошую женщину оберегать надо от опасностей. Я уверен, что этот тип что-то знает такое, о чем даже думать боится. Вот ты и посмотрел бы, пока он «добегит и прибегит» обратно, — передразнил Сергуню Филя. — А поможешь, — еще бутылка «красненького» с меня. Ну, как?

И Сергуня, торопясь, выложил все требуемое Филей про квартиру Захарикова, а затем, получив «финансы» на очередную бутылку, сказал, что все будет как надо и он никому ничего не скажет, а особенно Фросе. Ей-то зачем зря волноваться? Такая забота даже порадовала Филиппа, и он с легкой душой отпустил Сергуню. Лишний свидетель тоже ни к чему.

«Поколдовав» у домофона, Агеев вошел в подъезд и, закрывая за собой дверь, посмотрел, как спокойно и независимо уходил в обратном направлении нечесаный сторож. Набор отмычек почти не звякал, туго завернутый в кусок ткани и надетый на пояс под спортивным костюмом. Рабочий инструмент, без него — никуда. Кстати, надо бы Фросю потом еще расспросить, она ведь была в доме ростовщика, что там у него и как?..

У двери на втором этаже остановился и на всякий случай прислушался: вдруг в квартире еще кто-то, помимо Лешки, был? Нажал на кнопку звонка. Но кругом стояла тишина. И тогда Филя применил мастерство «домушника», без скрипа и звяка открыв дверь. Входя в квартиру, он еще толком не знал, что собирался найти в ней. Какой компромат? Документы? Но вряд ли Захариков хранит их у себя дома. Если только в сейфе? Но если таковой имеется, придется и его вскрывать.

Осматривая внимательно типовую двухкомнатную квартиру, — сам, было дело, жил в такой же, — Агеев вспоминал зрительно, где в ней наиболее укромные уголки? То есть, где бы сам при острой нужде сейф замаскировал? Стены тонкие, долбить их — это прямой путь к соседу. Значит, надо осмотреть встроенные шкафы. В них обычно верхнюю осенне-зимнюю одежду держат, а она ловко закрывает заднюю стенку. Можно просто поставить на пол и сверху тряпок набросать, обувь свалить — кто в ней копаться станет?.. А еще — на кухне, в один из столов заделать. Или — под мойку, где обычно ведро для отбросов держат.

Сказал вот и тут же похвалил себя: «Ай да Филя, ай да молодец, сукин сын!» Прямо за помойным ведром стоял железный ящик. Точнее, лежал, — плоский был сейф, примитивный, такие в старых провинциальных бухгалтериях обычно кассирши держали возле своих ног.

Ведро было выставлено из-под мойки, и Филя слегка «углубился» под нее. Замок трудностей не представил. Крышка со скрипом поднялась — старые петли, несмазанные. Внутри лежали несколько папок-скоросшивателей. Филипп немедленно выгреб их из нутра, проверил, не осталось ли чего, и закрыл крышку на замок.

Ведро — на место. Взгляд из кухонного окна на улицу, на дорогу, — никого. «Чистый городишко, ничего лишнего», — усмехнулся он и поднял папки, набитые бумагами. Тут же, возле мусорного ведра, лежал свернутый целлофановый пакет. — для замены в ведре, когда полный отправится в зеленый бак возле дома. И через минуту «домушник» был уже готов к отходу с боевых позиций. Находка, может, и не представляла интереса, но сам факт размещения папок в «секретном» сейфе мог быть знаменательным.

У выходной двери Филипп совершил те же действия, что при входе: прислушался, слегка приоткрыл дверь, вставил в скважину нужный ключ и только потом быстро выскользнул на площадку и закрыл дверь за собой. В дальнейшем — только спокойствие. По лестнице — быстрым, скользящим шагом, а из подъезда — медленно и солидно. Теперь дойти до бачка, открыть крышку, поднять ее и тряхнуть пакетом, будто выбросил мусор — для случайного свидетеля. Закрыть бачок и — в путь.