— С удовольствием, лорд Йохенссельский. — Девушка спрыгнула со стола и покинула кабинет.

Я поспешила за ней, подавляя желание уточнить, не ошибается ли самый сильный некромант страны? Вдруг у меня все-таки есть жуткий дар? К счастью, я сдержалась и не дала повода заинтересоваться, отчего это стремлюсь на другой факультет.

В коридоре добровольно-принудительная помощница с милой улыбкой голодного шмыря дерзко объявила:

— А ректор занят, я — его невеста!

Демонстративно почесав щеку, рассеченную шрамом, тихо ответила:

— Не претендую, я пришла сюда учиться.

— Отлично, значит, мы поладим.

И самоуверенная особа повела меня по коридору с иллюзорными монстрами.

— Дальше… Что было дальше?

Вкрадчивый голос вторгся в мой мир, разбивая его на мутные осколки.

Дальше было мое неверие: я долго свыкалась с мыслью, что кто — то другой поднял кладбище. Когда живешь с чувством вины, нелегко от него отвыкнуть.

И что теперь делать? Как найти убийцу, разобраться с тем, что случилось той кошмарной ночью? И почему? В то, что замешан Алессандр, верилось слабо — нет у него причин уничтожать мою семью. Разве только ему категорически отказал отец, заявив, что он не пара мне. Но ведь за подобное не убивают?..

Первоначальный выбор сделала за меня судьба: в газетах написали о гибели почти всего рода, в том числе и наследницы леди Габриэль. Меня посчитали мертвой — сразу сложно понять, везение это или нет. И я решила выждать, понаблюдать за ситуацией со стороны и при этом набраться сил. Так адептка Ядвига Томчин получила шанс на жизнь.

— Дальше, дальше…

Назойливый голос подстегивал, вытаскивал следующие картинки из памяти, из темноты.

Из темноты?.. Нет, тьма яро сопротивлялась, позволяя цепляться за нее и не идти туда, куда подталкивала докучливый голос.

Я открыла глаза — держащий меня за руку мужчина этого не заметил.

— Дальше…

Мой кулак впечатался в его подбородок.

Выдрав себя из липких объятий желе, я набросилась на менталиста, посмевшего ковыряться в моих воспоминаниях.

Белобрысый маг удивился и не закрылся от второго удара в скулу, сумел лишь отшатнуться от третьего.

Тело переполняла звенящая легкость. Я могла двигаться гибкой змеей, как будто после часовой растяжки. И я вырвалась из желе и обрушилась на менталиста.

Извернувшись, он выставил перед собой руку с массивным браслетом.

— «Райнс»!

Меня неслабо приложило молнией. Разряды скрутили тело мучительной судорогой.

— Видят боги, я хотел обойтись с тобой мягко, Ядвига. Или Габриэль? — С плотоядным выражением на лице торжествующий менталист склонился надо мной.

Тело крючило заклинанием онемения, я не могла даже отползти от влажных ладоней, которые неумолимо легли на мои виски. Боль сопровождала яркие картинки, которые суматошно замелькали в сознании: принц, улыбка его высочества, ласковый лучистый взгляд… Флориан, ох, Флориан, самый прекрасный мужчина в мире, добрый, сильный, великий… Я готова целовать его щедрые руки, обнимать мощные бедра, я твоя, мой принц…

Тьма. И пустота. Разрывающие голову образы исчезли.

Я смотрела перед собой, не видя ничего. Только пальцы ощущали мокрые щеки и подбородок. Слезы? Или кровь? Я приготовилась драться на ощупь — встала в стойку.

— Тихо, Ядка, тихо! Никто тебя больше не обидит.

Доминик. Только почему он говорит так, словно я его младшая любимая родственница, которую он готов защитить ото всех невзгод?

— Не бей, Ядка, клянусь богиней Матерью, я желаю тебе добра!

Прохладная рука легла мне лоб, прогоняя боль и возвращая ясное зрение.

Менталист валялся на полу в позе дохлого червяка — свернувшись в клубочек. Серьезно приложил его целитель.

— Так, сколько пальцев видишь? — Доминик помахал передо мной рукой.

— Два.

— Отлично. Можешь одеваться.

В меня полетела простыня и сверток с одеждой. Дважды просить не надо: по — быстрому стерев комья слизи с кожи, я за считаные секунды натянула белье и запрыгнула в штаны.

— Какая же ты получилась ладная! — цокнул языком Доминик, но не похабно, а… как повар при виде трехъярусного торта? — Мой лучший шедевр, который не должен достаться принцу!

Я слушала Доминика — и не узнавала его. Может, ему тоже мозги промыли? Это точно он? Или его добрый двойник?..

— И быстрее, Ядка, быстрее! Флориану не терпится услышать отчет мозголома.

Целитель открыл потайную дверь, впуская высокого человека в черном плаще, чей глубокий капюшон скрывал лицо.

Повернувшись к неизвестному спиной, Доминик тихо попросил:

— Только не сильно.

В ту же секунду на его затылок обрушился удар — целитель рухнул, как подкошенный. Я упустила накидку, готовясь отразить новую опасность.

Откинув капюшон, Кларк велел:

— Ставь щит, Ядвига, и уходим.

Не сразу сообразила, какой щит и почему я. Разум все еще укрывала дымка тумана. Кларк же подал мне накидку, валяющуюся на полу.

— Шевелись, пока охрана не очухалась.

Я набросила на нас маскирующий щит, позволяющий сливаться с окружающей действительностью. Почему его должна поставить я, теперь понятно: Кларк не должен оставить в лаборатории след своей магии.

Через несколько минут мы быстро шли по коридору запутанного междустенья. Я куталась в синюю накидку из грубой шерсти — сильно морозило, пришло ощущение слабости.

— Что с Домиником? Почему вы мне помогаете?

— Потом все узнаешь.

Но никакого «потом» не было — начальник службы безопасности хранил молчание до конца пути.

Мы вышли в зарослях из какой-то хозяйственной постройки. Неухоженные деревья и кусты, не знавшие садовых ножниц. Это точно не дворцовый сад. Городской парк? Тогда мы покинули центр Квартена.

Кларк свистнул — из-под сени деревьев вышла женщина и тоже в плаще с низко надвинутом на лицо капюшоном.

— Ядвига, пойдем.

По голосу я узнала Аннику.

— Спасибо, Кларк.

Боевик скупо кивнул и скрылся с наших глаз, даже кусты не зашуршали.

— Быстрее, Яда, нам нужно попасть в трактир до того, как принц обнаружит твое исчезновение — могут перекрыть улицы.

Ради беглой боевички?

Захотелось фыркнуть, но я сдержалась. Анника права: все же Флориан настроен решительно — отдал меня против воли в руки целителя, а затем и вовсе нарушил закон, позвав менталиста.