пока Борис проводил совещание. И дети будут ждать, потому что он обещал сводить всех в парк и покатать на вертолете.

Маленькие карапузы буквально окружили с разных сторон, а Мире это нравилось. Но когда она захотела поднять одного из них на руки, я хотела сорваться с места, чтобы ее остановить.

Ей нельзя.

Но одно движение руки Ярослава и Мира кивнула ни слова не сказав.

Я вбила каблуки в линолеум, застыв на месте. Дыхание перехватило, а обида сдавила горло. Почему мальчик, которого она знает всего несколько дней, стал ей ближе, чем родная мать?

Глава 15

После экскурсии по заводу я совсем ушла в себя.

Меня уже не радовала сладкая вата, которой измазывались дети, пока мы гуляли в парке, и даже любимый вертолет, поднявшись на котором ребята верещали.

Я уныло смотрела, как мы пролетаем над озерами и лесами Новосибирской области, приближаясь к заповеднику Алтай. Где под склоном горы Белуха нас, как обычно, встречает гостеприимный отель с идентичным названием. Сегодня мы будем ночевать здесь и мне нравится эта идея. Но не нравится, что она не моя. Отель из бруса находится довольно высоко от уровня моря и заходят сюда редкие путешественники или прилетают на вертолете как мы. Здесь балом правит семейная пара Иван и Людмила, уже довольно возрастная, но порой замечаешь с каким теплом они смотрят друг на друга. Они покормили нас, напоили чаем, детей покатали на пони, а потом ушли заниматься делами. А мы остались вчетвером, предоставленные сами себе.

Я стояла недалеко от края обрыва, который был безопасным, благодаря стальным парапетам. Вглядывалась в снежные шапки гор, в озера, которыми были утыкан каждый гектар, но я не могла насладиться красотой, я думала о Мире, которая так сроднилась с чужим мальчишкой.

Самое ужасное, что я не могла насладиться скупыми объятиями Бориса, которыми он вдруг меня укрыл. Раньше я бы сама прижалась к нему всем телом, но я повернула голову и смотрела как дети чуть поодаль собирали голубику и о чем-то спорили, полностью сосредоточенные друг на друге.

— Что плохо в том, что они подружились?

Я подняла глаза и встретила вопросительное выражение лица мужа. Редкое явление. Обычно оно нагло-требовательное. Но мне нечего ответить. У меня ощущение, словно в груди ком, который никак не может исчезнуть. Дышать было трудно. И слезы произвольно текли по щекам.

Мне по-настоящему обидно. Мира ведь все, что у меня есть. Она появилась и серое раскрасилось в яркие цвета. Словно смысл приобрело. А моя любовь к Борису оформилась во что-то действительно настоящее.

— Просто он только появился и уже…

— Если он в меня, то неудивительно. Мы всегда умели быть настойчивыми в отношении девушек….

Я прыснула со смеху. Настойчивость не то слово. Наглость, самоуверенность, а под час жестокость.

— Если он твой сын, то должен пугать ее до дрожи в коленках.

— Мира не тот ребенок, который испугается. Скорее нападет первой, чтобы не бояться.

— Ты хорошо ее знаешь, — поворачиваюсь всем корпусом, упираюсь лбом в его стальную грудь и пальцами сжимаю лацканы пиджака. Я должна верить, что все будет хорошо. Я должна верить, что этот мальчик не принесет беду в мой дом.

Борис пахнет так привычно, в том же костюме, всегда с одним и тем же выражением лица. Мне всегда хотелось изменить его, сделать более человечным, но я смирилась, подстроилась, научилась доверять. Наверное…

— Нина, ты накручиваешь себя.

— Просто я хочу знать, что мы с Мирой внезапно не превратимся в двух бедных родственниц, которые живут под твоей доброй воле.

— Ты моя жена. — Вот так просто. Это должно хоть что-то объяснять? Элеонора тоже была женой. И у нее сын, а я родила дочь, да еще и нездоровую. — И только ты не позволяешь мне превратиться в робота, а Мира дарит свет, которого мне так не хватает. Поверь, никой ребенок этого не изменит. Перестань накручивать себя. Ты мне живая нужна, а не полупрозрачная.

— Для секса?

— Для секса есть шлюхи. В них недостатка я никогда не имел, но женой видеть хотел только тебя.

— Какие признания. Это свежий воздух на тебя так влияет? — морщу я нос, чувствуя подвох. От этого щурю глаза, потому что в сердце закрадывается подозрение. — Что происходит? Внезапные щедрости, столько времени потраченное на прогулку.

Так зарылась в своем отчаянье, что не увидела очевидного.

Он всегда идет на маленькие уступки, делает не очень прозрачные комплименты, даже может быть нежным в постели, если после этого речь заходит о проблемах.

— Итальянцы готовы предоставить нам оборудование.

— Это же прекрасно! — в порыве обняла его, легко коснувшись жесткой щетины щекой. Он так переживал. Значит все-таки Элеонора помогла. Я конечно могу ненавидеть ее, но не могу не отдать ей должное. Раз она справилась с тем, к чему привлек ее Борис.

— Подписать договор мне нужно в Италии. Элеонора едет со мной. Завтра.

Отступила на шаг, не веря своим ушам. А руки его тела стали гореть.

Хлопала ресницами в попытке скрыть слезы, но они уже текли по щекам. Он еще мне не изменил, но такое ощущение, что я уже покрыта грязью.

Кто поверит, что она не попытается его соблазнить? Кто поверит, что такой мужчина не поддаться.

Я должна верить. Я должна верить. В Бориса. В нас. Несмотря на то, что мне хочется устроить истерику, несмотря на то, что мне хочется кричать и делать Борису больно.

— Ладно, — пожала я плечами и подошла как можно ближе, поднявшись на цыпочки. Последнее, что я должна ему устроить на прощание — это истерику. — Тогда сегодня ночью я устрою тебе достойные проводы, так отымею тебя, что ты даже думать о сексе не сможешь.

— Представляю себе, — прижимает он меня крепче, впившись пальцами в затылок и мягко утыкается носом в шею, скользит, не целует. Рядом с детьми он не может позволить себе вести себя так беспечно, а вот потереться стояком, недвусмысленно намекая на сегодняшнюю ночь, очень даже. — Придется очень долго доказывать тебе, что никакая шлюшка не заменит ту, которую обучил специально под себя.

Его рука коснулась горла, чуть сжала, а голос стал глуше, словно он собирается рассказать мне самый страшный секрет.

— Одно воспоминание о том, как сокращается твое горло, заводит меня. А это знаешь ли мешает думать. Так что сегодня никаких больше скандалов. Мы приехали отдыхать.

Тогда зачем ты мне сказал?!

— Постараюсь. Пойду проверю как у ребят дела, — попыталась я улыбнуться и вырвалась от него,