Недавно я прочитал интервью израильского бизнесмена, который участвовал в работе одного российского симпозиума по нанотехнологиям. Он говорит: все было прекрасно — доклады, дискуссии, фуршеты и прочие программы. Но когда заходила речь о создании нанотехнологической промышленности, выяснялось, что ее некому создавать. Потому что нет менеджеров данного профиля. Зато есть совершенно новая в мире специальность — менеджер широкого профиля со знанием английского языка. Хорошо хоть, не «со словарем».

Таких менеджеров готовит сегодня большинство наших вузов. Но такие менеджеры никому не нужны! Для того, чтобы возникла нанотехнологическая промышленность, нужны менеджеры, понимающие нанотехнологии, нужны инженеры-организаторы. Но и специальностью хороших юристов не стоит пренебрегать.

Один физик, работавший в лаборатории Резерфорда, писал, что в 60-е годы Великобритания в технологическом развитии отставала, а Советский Союз и США уходили вперед. Почему? Да потому, по его мнению, что в этих странах все руководящие должности занимали инженеры и юристы, которые гораздо лучше разбираются в проблемах реального развития человечества.

2009 г.

Интервью Ж.И. Алферова «Парламентской газете»

- Жорес Иванович, вы - депутат Государственной Думы, у вас в руках законодательные рычаги. Чем вы можете сегодня помочь отечественной науке?

- Очень хорошей базой для сохранения и развития науки в нашей стране был закон о науке, который был разработан и принят Думой в 1996 году. Я вижу свою основную задачу в том, чтобы разрабатывались и принимались поправки в наши законы, которые способствовали бы сохранению и развитию науки и образования.

К сожалению, это далеко не всегда удаётся реализовать. Приходится противостоять разрушительным процессам. Например, в последние годы у нас активно занимаются противопоставлением науки вузовской и академической. Это проявляется и в различного рода поправках и предложениях, которые вносит Минобрнауки. С ними приходится буквально воевать. А причина в том, что пора перестать слепо копировать западный опыт. Всегда вспоминаю строки моего любимого поэта Маяковского: «Смотрите, что в нашей земле хорошо и что хорошо на Западе».

Слава богу, что мы сохранили Академию наук как научную структуру и научную организацию. Основные научные квалифицированные силы сосредоточены именно там. Вузовская университетская наука должна и может развиваться только вместе с

Академией наук и с её помощью. Вот что нужно понимать. А рассуждения отдельных представителей Высшей школы экономики, Российской экономической школы говорят о том, что эти люди в большой настоящей науке ничего не понимают, а лишь навязчиво предлагают нам западные решения. Там, безусловно, есть положительное, но если сравнения проводятся неквалифицированно, опыт этот становится вредным.

- Сегодня серьёзную проблему представляет невостребованность научных идей в нашей экономике. В чём тут причина?

- Научные достижения востребованы в экономике, которая основана на высоких наукоёмких технологиях. В нашей стране они представлены пока слабо. В результате так называемых реформ мы на самом деле нанесли жесточайший удар по отечественной промышленности высоких технологий. Она была в значительной степени уничтожена. Поэтому одна из главных проблем отечественной науки -это невостребованность научных результатов экономикой и обществом. Это даже важнее, чем по-прежнему низкое финансирование науки. Я руковожу в РАН программой фундаментальных исследований в области нанотехнологий. Бюджет этой программы в прошлом году был 250 миллионов рублей. Довольно скромно, учитывая, что это самая большая программа РАН. В этом году бюджет РАН сокращён на 3,5 миллиарда. Мы сохранили зарплату сотрудникам, и сокращения коснулись программ фундаментальных исследований. Они были все урезаны на 26 процентов. Такое финансирование делать научные прорывы не позволяет.

- Молодые ученые не берутся из ниоткуда. Все они так или иначе проходят через нашу систему образования. Как вы оцениваете то, что там сейчас происходит?

- Я человек консервативный и ко многим нововведениям отношусь отрицательно. Например, к ЕГЭ. Считаю, что обычная система экзаменов вполне соответствует своим задачам. Борьба же с коррупцией должна вестись иным способом.

Что касается реформы высшего образования и перехода на двухуровневую систему, то это снова опыт западный со своими плюсами, но и минусами тоже. Молодой человек, получая степень бакалавра, может несколько изменить своё направление образования, пойти в другой вуз, но это при условии, что он обязательно после бакалавриата будет кончать магистратуру. Сам по себе бакалавр, с моей точки зрения, специалистом не является. Двухуровневая система введена в Европе с определёнными целями - у них не было подготовки техников. У нас в этой области накоплен большой опыт, его нужно использовать, не ломать то, что создано.

- Одна из последних инициатив президента связана с тем, чтобы возвращать в страну тех, кто в своё время уехал на Запад, в том числе и учёных. Как вы считаете, что более важно: возвращать тех, кто уехал, или что-то делать, чтобы молодые учёные не продолжали уезжать?

- Безусловно, второе. Те, кто уехал и кто успешно решил проблемы своей научной карьеры на Западе, не вернутся назад. Особенно если они там достаточно долго проработали, у них там семьи, их дети учатся там. Поэтому рассчитывать, что высококвалифицированные и успешные научные работники будут возвращаться, не приходится. Возможно, будут возвращаться те, у кого что-то не получилось. Только я не думаю, что в этом есть большая необходимость.

Гораздо важнее обратить внимание на тех, кто хочет заниматься наукой здесь. При этом утечка мозгов всё равно будет. Посмотрите, сколько уезжают из успешной Европы, эти учёные направляются в США, где науке действительно придаётся огромное значение, и научной работой там можно заниматься значительно более успешно, чем в других странах мира. Но масштаб утечки мозгов может быть разным. В последние годы Нобелевские премии по химии и физике получают немецкие учёные, работающие и в Германии. Из этой страны учёные уезжают меньше. Поэтому наша задача создать такой климат, чтобы наука была в стране востребована. Когда она по-настоящему востребована, мы снабжаем наши лаборатории хорошим новым оборудованием (на это находятся деньги!) и появляются задачи, которые интересно и нужно решать. Вот тогда очень многие и не будут от нас уезжать. Будут появляться талантливые учёные и оставаться здесь. Ведь пока ещё наша система образования - МГУ, Новосибирский университет, Академический университет - научно-образовательный центр нанотехнологий РАН, созданный мной, - даёт возможность получать очень хорошие знания, и авторитет этих учебных заведений в мире чрезвычайно высок.

- Одна из задач, которые поставило государство перед наукой, -это прорыв в области нанотехнологий. Создана госкорпорация «Роснано». Как вы считаете, насколько этот приоритет правилен и насколько правильны шаги государства в достижении поставленной цели?

- Инициатива в этом приоритете принадлежит американскому профессору Ричарду Смолли, получившему в 1996 году Нобелевскую премию по химии за открытие фуллеренов. В 1999 году он выступил перед конгрессом США и рассказал, что сегодня могут делать и делают нанотехнологии в разных областях - электроники, химии, наноматериалов, биологии и т. д. И то были впечатляющие достижения. Нанотехнологии - это та область, где используется очень много современных научных методов. Одно из достоинств этой области - её мультидисциплинарность и взаимное проникновение различных наук. После доклада Смолли появилась стратегическая инициатива и соответствующая программа в США. Владимир Путин спустя несколько лет это повторил.