РГ: - Некоторые чиновники министерства образования считают, что если дать 1000 долларов зарплаты, то все проблемы будут решены. Но ведь значительное число наших ученых живет последние годы за счет иностранных заказов и поездок в западные университеты для чтения курсов. И что, их тысяча долларов устроит, и они начнут работать только здесь?

Алферов: - Опять-таки, дело не только в зарплате. Чтобы молодежь не уезжала за рубеж, им нужно предоставить современное оборудование для работы. И должен быть спрос на исследования. Моя лаборатория в ФТИ - одна из самых молодых (средний возраст - 31 год). Но мы живем в основном на зарубежные гранты и контракты. И ряд моих талантливых учеников работает за границей. Я спросил одного: «Почему»? Он говорит: «Я на нашей установке могу сделать все то же самое, но за месяц, а в Германии - за два часа».

РГ: - Ученые-отраслевики говорили мне, что есть целые направления в науке, которые мы уже потеряли из-за того, что все специалисты уехали. А в академическом секторе?

Алферов: - Нет, нам как-то удалось сохранить многие научные школы. Правда, ведущие представители некоторых школ - очень пожилые люди. Но пока у нас в стране остается неплохое образование, мы можем восстановить даже те направления исследований, которыми сейчас никто не занимается.

РГ: - А разве образование у нас все еще неплохое? Последние данные не обнадеживают.

Алферов: - Да, нет, у меня впечатление, что за последние годы сильно прибавили наши провинциальные технические университеты. Там много талантливых ребят. Похоже, местные власти оказывают им повышенное внимание. Да и у нас есть такие студенты, что могли бы вполне претендовать на то, чтобы в будущем стать нобелевскими лауреатами. Но сегодня многие идут к нам для того, чтобы получить диплом об окончании физико-технического факультета и аспирантуры в ФТИ - и уехать на Запад.

РГ: - Вы - сторонник развития альтернативных источников энергии. Но некоторые эксперты считают, что на ее долю не может приходиться более 5 - 7 процентов.

Алферов: - Это, смотря на какой срок считать. Если не произойдет никакой технической революции, то к 2030 году, действительно, будет около 5 процентов. Но 5 процентов - это 150 гигаватт. А суммарная мощность энергетики нынешней России - 140 гигаватт.

Есть и другие оценки. Англичане считают, что к 2020 году 15 процентов электроэнергии на островах будут давать альтернативные источники. Я считаю, человечеству никуда не деться от того, чтобы основным источником энергии было Солнце. Нефть и газ закончатся, а солнечная энергия будет дешеветь. За последние тридцать лет один ватт ее от солнечных батарей стал стоить меньше в 33 раза. КПД солнечных батарей в лабораториях - 35 процентов, а через 10 лет будет 45 процентов. И мы уже сегодня знаем, как это сделать.

Знаем, но, к сожалению, мало что делаем, чтобы использовать свои знания. Пример: 80 процентов коммерческих спутников связи (а их запускается сотни) имеют солнечные батареи на полупроводниковых гетероструктурах. Мои солнечные батареи. Когда американцы только публиковали первые статьи по этой теме, у нас уже было производство. И готовые батареи стояли на военных спутниках. Сегодня у нас этого производства нет. В свое время государство пожалело денег на современное оборудование. И батареи нужно покупать за рубежом. Хотя, лаборатория в нашем институте существует и получает солидные заказы на исследования из Европы и Америки. А если бы мы сохранили и развили собственное производство?

РГ: - Если бы Вы стали министром науки, каков был бы ваш первый приказ?

Алферов: - Я бы в министры не пошел. Как говорил при аналогичном предложении один друг моего отца, предпочитаю постоянную работу.

2006 г.

Интервью Ж.И. Алферова газете «Аргументы и факты»

В России любят говорить, либо о прошлом, либо о будущем. А какое оно- настоящее? И что надо оставить в прошлом, чтоб не испортить судьбу своих детей? Об этом «АиФ» спросил у одного из авторитетнейших ученых мира, нобелевского лауреата, вице-президента РАН, депутата ГД Жореса Алферова.

- Вы убеждены в том, что: «Россия - страна оптимистов, потому что все пессимисты уехали». Когда началось это деление на оптимистов и пессимистов?

- Когда начался массовый отток наших специалистов. Показательный случай: американский Институт физики присылает мне лимузин с шофёром. Им оказывается инженер завода, производившего ракеты - уехал в начале 90-х и уже много лет работает шофёром в Нью-Йорке.

- Сколько предлагали, чтоб вы уехали из России?

- Первое приглашение от американцев я получил в 1971 г. Через несколько лет после этого разговора я встретил ученого, которому сам же помог уехать, он сказал: «За два года в США я заработал денег больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но сделал гораздо меньше, чем за это же время у себя дома. Такой замечательной творческой атмосферы, стимулирующей к работе, какая была у нас в родном

Физтехе, в американских университетах нет». Если бы мы сохранили Советский Союз с его основными принципами, то очень может быть, что этот бы ученый вернулся. Но наука у нас не могла развиваться, поскольку так называемые реформы проводились теми, кто ни-че-го не понимал в науке и считал, что в НИИ - сплошь бездельники, пьющие целыми днями чай и кофе.

- А почему вы даже в Москву не переехали?

- Я в столице и так провожу много времени. А живу в Санкт-Петербурге, потому что там мое дело, Научно-образовательный центр, Фонд поддержки молодёжи. Правда, фонд-то у меня - «полтора» человека. Поддерживаем его, как можем: платим стипендии школьникам, студентам, аспирантам, вдовам членов питерских академиков. Я его создал за свою Нобелевскую премию. Поначалу «подбил» одного мецената, другого. А сейчас бизнес жалеет деньги на такие проекты.

- «Утечка» мозгов продолжается. Но, говорят, начался и процесс их возврата...

- Это не возврат в полном смысле. Просто у ребят, которые за рубежом создали небольшие научные компании, появилась возможность развивать здесь свой бизнес.

- Сотрудников «Роснано» отправляли за рубеж в поисках готовых нанопроектов. При этом внутри страны на вопрос: «Какие вам нужны нанотехнологии?» - главы предприятий чаще отвечали: «Не знаем». У нас руководители предприятий малограмотные или огромные суммы «влили» в никому не нужное «нано»?

- Действительно, искали проекты, которые могут принести пользу. Но для того, чтобы возродить в России промышленность высоких технологий, нужно, прежде всего, поддерживать научные исследования в своей стране. А они хотели сразу получать коммерческий эффект.

За нанотехнологиями, безусловно, будущее. Это сочетание высокой науки с ультравысокой технологической культурой. Пример? Лазерная указка. Вы пользуетесь ею, например, когда снимаете информацию с компакт-диска, слушаете музыку или смотрите DVD. В ней стоит маленький лазер, чью основу мы придумали еще в 68-м году. Но сейчас эта основа имеет толщину всего лишь в пару сотен ангстрем (мельчайшая единица измерения, Ред.)