обмана нет. Деньги заплатите только после того, как получите открытку. Давайте по «Зуму» пообщаемся?

Я покосилась на Кузю, тот кивнул.

Глава восемнадцатая

– Хотите почтовую карточку-портрет? – уточнил коротко подстриженный мужчина, одетый в безразмерный свитер.

– Да, – подтвердила я. – Надеялась увидеть самого художника.

– Отец не общается с клиентами, – не дрогнул собеседник. – Один экземпляр его продукции стоит двадцать тысяч.

– Ого! – воскликнула я.

– Личный портрет – самая дорогая позиция, – пустился в объяснения Юрий. – Если цена не по карману, выберите что попроще.

– Художник не встречается с заказчиком. Как он увидит мое лицо?

– Сделаю ваше фото с экрана. Или пришлите любой свой снимок на почту.

– Вы в самом деле Юрий Ревовсемирович? – усомнилась я.

Собеседник протяжно вздохнул:

– Паспорт желаете увидеть?

– Давайте! – оживилась я.

– Придется его искать, – заныл Юрий, – не помню, куда положил.

– Перезвоню через полчаса.

– Вы подозрительный человек, – с хорошо слышимым раздражением произнес сын старшего Рогачева.

– Двадцать тысяч – немалые деньги. Готова отдать их за произведение мэтра. Ваш рисунок столько не стоит.

– Уже говорил, открытки создает папа, – повысил голос Юра, – я всего лишь принимаю заказы.

– И как убедиться, что Ревовсемир жив и работает? – задала я вопрос дня. – Нежелание художника общаться вызывает подозрения. Вдруг признанного мастера нет, а его имя использует в своих интересах другой человек?

– Я сын художника.

Стало ясно, что пришла пора выложить на зеленое сукно туз и обрамить его ложью.

– Час назад говорила с Юрием Ревовсемировичем Рогачевым. Он представился единственным ребенком художника и сразу показал паспорт. Возможно, я имела дело с вашим братом, но почему у вас одно имя-отчество на двоих? Есть у вас такой родственник?

Изображение запрыгало, на экране замелькали серые пятна, потом появилось лицо пожилого мужчины.

– Добрый день, я Роман, по паспорту Ревовсемир, – спокойно сказал он. – У меня один наследник, вот он, сидит рядом. Тот, с кем вы общались, скорее всего, Андрей Петрович Покосов, племянник. Ничего хорошего о сыне сестры не скажу, он преступник со стажем, находился в заключении.

– Так, – произнес Семен, устраиваясь около меня. – С удовольствием закажем у вас портретные открытки, но сейчас расскажите, пожалуйста, о своем родственнике. Мы сотрудники частного детективного агентства. Вот удостоверения, видите?

– Почему этот поганец вас заинтересовал? – вопросом на вопрос ответил Ревовсемир. – Что на этот раз? Кого обокрал?

– Андрей Петрович – вор? – быстро уточнил Кузя.

– К сожалению, да, – подтвердил Рогачев. – Дурные наклонности у мальчика проявились уже в раннем детстве. Он художественно врал, отвратительно учился, сменил несколько школ. В первый раз его посадили за кражу в году эдак… м… м… точно не помню. Ну и покатился Андрей под гору. Вышел на свободу законченным бандитом, связался с братками, уже перестройка на дворе была. Подробностей не знаю. В последний раз видел его… ну… не помню, сколько лет назад. Он квартиру покойной матери на себя оформил! А вот в права наследства вступить поспешил. Прикатил ко мне, давай пугать: «Трешка моя. Ты тоже наследник. Имей в виду, начнешь свою часть требовать…» И я его выгнал. Племянник меня обматерил, но ушел. Больше не виделись, и желания лицезреть морду негодяйскую нет.

В руке художника оказался мобильный.

– Видите снимок? – спросил наш компьютерных дел умелец.

– Да, – кивнул старший Рогачев.

– Узнаете?

– Кого?

– Своего племянника.

– Ну, не знаю, – отрезал собеседник, – вроде похож, а вроде нет.

– Юрий, вы теряли паспорт? – осведомился Сеня.

Ответа не последовало. Случилась короткая пауза, ее нарушила отец:

– Будь добр, завари мне травяной чай от кашля. Кхе-кхе!

Отпрыск исчез из зоны видимости.

– Юра – председатель общества «Дети неба», – быстро заговорил художник. – Моя жена Карелия скончалась, когда он еще ребенком был. Мы на тот момент с супругой развелись. Вернее, она меня выгнала, потому что я не хотел участвовать в идиотской затее, которую организовала Карелия. Баба велела называть себя королевой рассвета, собрала кружок более чем странных особей. Они молились рассвету, бегали голые по лугу. Надо было мальчика забрать! Но я о ребенке не подумал, просто ушел. Сначала снимал жилье, потом квартиру купил. Честно пытался Карелии алименты перечислять, но она с ума сошла. Все документы свои и сына сожгла, деньги посчитала дьявольской бумагой, переехала жить в село, организовала коммуну, члены которой вели натуральное хозяйство. Баба умерла, когда Юре семь исполнилось, его определили в детдом, а общину разогнали. Я вообще ничего не знал до момента, как Юре восемь стукнуло. Мне завуч сообщила, что сын в интернате. С тех пор живем вместе. Юрка хороший, добрый, меня любит, но мозг ему мать сломала намертво. Он уверен, что все документы – от дьявола! Юрка паспорт не получал, полиса ОМС у него нет, СНИЛСа тоже. Официально нигде не работает, служит без оформления помощником у жены одного мелкого бизнесмена, исполняет функции прислуги. Основал общество «Дети неба», там около двадцати человек, они поют гимны солнцу, луне, звездам. Я понимаю, в том, что с парнем произошло, немалая моя вина, поэтому сейчас принимаю его таким, каков он есть. Живем тихо втроем: сын, я и кот Степан. Очень прошу, не задавайте Юре вопросов про паспорт и прочие бумаги, он нервничать начинает. А вот и мой чай! Спасибо.

– Пей на здоровье, – улыбнулся сын.

– Можете дать нам список членов общества «Дети неба»? – спросил Сеня.

– Зачем он вам? – изумился создатель организации. – Мы не секта. Денег никто не платит, квартиры на меня не переписывают. Просто собираемся для хвалы небу.

– Может, присоединюсь к вам, – бойко соврал Собачкин. – Но хочется знать состав коллектива.

Юрий спокойно отреагировал на это заявление:

– Тайны нет, но я перечень не делаю, именами не интересуюсь. У нас псевдонимы. Я Зевс, есть еще Аполлон, Гея, ну и так далее.

– Ну и я тоже не особый умелец, – засмеялся художник.

– Возникла новая проблема, – объявил Сеня, когда конференция завершилась. – Кто женился на Евгении?

– Да уж, интересно, – согласился Кузя. – Хочется…

Договорить он не успел – раздался звонок городского телефона. Я взяла трубку.

– Здрасте, Дарья Васильева, – прогремело мне в ухо. – Охрана КПП Ложкино. Ждете гражданку Анну Ивановну Морозову? Пропуск на нее не заказан, стоит у шлагбаума.

– Пропустите, пожалуйста, – попросила я и, вернув трубку на место, объяснила: – Неожиданно приехала наша клиентка.

– Пойду чай заварю, – сказала из коридора Марина.

Через короткое время мы увидели Анну.

– Хоть что-то узнали о мерзавце? – с порога начала она.

– Мы работаем, – ответил Сеня.

– И как? Есть прогресс?

– Да, – кивнул Кузя, – но пока рано делать какие-то выводы.

– Маму сегодня увезли в реанимацию, – прошептала Аня.

Потом она опустилась на диван, закрыла лицо ладонями