Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она долго плакала на груди вернувшегося Вадима Александровича, умоляя простить ее. Он обещал подумать. Особенно, если девушка хорошо выполнит кое-какое поручение.
Глава 8. В которой некоторые области неизвестного я изучаю наощупь
Я ждал от Комаровой ответа и ее ответ значил очень много. До хренища просто значил. Не зря мне эти дебильные розы с самого начала покоя не давали. Маячили перед глазами, раздражали своим существованием. Как муха, которая назойливо жужжит рядом.
— Максим Сергеевич… — Комарова вздохнула и недовольно поджала губы.
То, что я стою, наклонившись вперед, и мое лицо находится напротив ее лица, девушку, похоже, нервировало. Она даже попыталась эту ситуацию изменить. В итоге, просто вместе со стулом отодвинулась от стола, и выглядела теперь, как одинокий корабль посреди моря. Стол — в одной стороне, а Комарова, на расстоянии почти метра от него, — в другой. Такое чувство, будто Александру Сергеевну в наказание поставили в угол. Вернее, в данном случае, посадили.
— Вы что, не помните, как ходили в театр? — В ее голосе звучало сомнение, граничащее с недоверием.
Знала бы Александра Сергеевна правду, удивилась бы еще больше. Я ведь не то, чтоб про театр не помню. Вообще ни черта не знаю. А крохотные объемы информации, которые всплывают в моем сознании, не дают пока ничего, кроме головной боли. Это еще хорошо, хотя бы с Комаровой немного ситуация прояснилась. Теперь бы еще с собой разобраться. То есть с Максимом Сергеевичем.
— В театр…Тааак… У меня образовалось два вопроса. Зачем я туда ходил и откуда Вы это знаете? — Решил ее слова никак не комментировать. Очевидно же, не помню, раз интересуюсь.
— Вы меня спрашиваете, зачем? — Комарова нервно засмеялась. Но почти сразу же стала серьёзной. — Зачем ходили, ответить не могу. Наверное, сильно соскучились по своей… Ну, Вы поняли. Откуда узнала? Это вышло случайно. Тогда у меня тоже вопрос…
Александра Сергеевна поелозила на стуле.
— Я гораздо скромнее. Не два вопроса. Один, единственный. Почему все-таки Вы меня спрашиваете? Не знаете, что сами делали? Вообще не знаете? — Она уставилась на меня, ожидая ответа.
— Видите ли, Александра Сергеевна, не́чего было поить меня всякой дрянью. Теперь, представьте, появился побочный эффект. Наблюдаются некоторые проблемы с памятью. Учитывая, что источник этих проблем — Вы, и вина полностью Ваша, прекратите бестолковиться и расскажите все нормально. Кстати, какой именно дрянью поили? Чисто ради интереса.
— Это не дрянь. — Комарова натурально обиделась. — Это "болталка". Теоретически, Вы должны были стать весёлым и разговорчивым. Я планировала расспросить, кем являетесь на самом деле. В определенный момент заподозрила, что завод — это прикрытие. А на самом деле, интересую Вас я. Прямо, в лоб не спросишь ведь. Да и спросила бы, кто ответит правду. Вот, хотела узнать.
— Мммм…— Я оторвался от столешницы и выпрямился.
Просто самому надоело так стоять. Как дурак, честное слово. Тем более поза выглядит напряжённой, если за столом кто-то сидит. Типа, я нависаю над собеседником и психологически провоцирую его на признания. Когда Александра Сергеевна вместе со стулом отодвинулась практически к окну, и между нами образовалось приличное расстояние, она, эта поза, выглядит глупо.
— Максим Сергеевич, ответите? Вы запамятовали свои же действия? — Повторила Александра Сергеевна. Удивительно настырная особа. Вынь-положь, дай ей то, что она требует.
— Да! — Я подошел к дивану и плюхнулся на него. Не сел. Именно плюхнулся. Мандец. Несколько дней новой жизни, а я уже удолбался. — Запамятовал. Из-за вашей этой "болталки". Я так понимаю, типа, сыворотка правды. Нормально Вас дедушка подготовил. Еще что-то есть? Может, складной самолет? Ядерная боеголовка? Плащ-невидимка?
— Очень смешно…— Комарова насупилась и мне показалось, пробормотала себе под нос что-то типа слова "клоун".
Версия с побочным эффектом, кстати, показалась мне весьма подходящей. По крайней мере, можно давить в разговорах с Комаровой именно на этот момент. Удобно даже. Хоть одному человеку тогда не придётся объяснять странности своего поведения. А то я, как уж на сковороде, верчусь. Чтоб тут не прижопили и там не спалили. Еще, чувство вины Комаровой будет мне на руку. Должны же у нее быть эмоции, свойственные обычным женщинам. Не знаю…совесть, например. Нет? Или у этого создания нет совести?
— Да что Вы прицепились! — Александра Сергеевна, подозреваю, о таком явлении, как совесть, вме же не слышала. Зря я разгубастился. — Не должно было быть такого эффекта. А дедушка, да. Подготовил. Потому что знал, такие, как Вы, не оставят меня в покое.
Комарова покачала головой. Потом отвернулась и посмотрела куда-то в сторону. Мне показалось, на секунду, в ее взгляде все-таки мелькнуло что-то наподобие переживания. Неужели?! А то реально начал верить, девка вообще не пробиваемая.
— Я, между прочим, подумала, будто Вы умерли. Ни пульса не наблюдалось, ни дыхания. Лежали, труп трупом. Это, знаете, то еще удовольствие.
— Хорошо. Я понял. Вы наверное, поплакали, порыдали, а потом утерли слезы, как ни в чем ни бывало, и смылись из гостиницы. Умно́ Александра Сергеевна. Не вызвать, к примеру, "неотложку" а просто сбежать. — Я развёл руками. Мол, ну, Вы, милочка, и даете. — Получается, сострадание, чувство ответственности и желание помочь ближнему — это все не про Вас. Ладно, опустим. Но впредь буду иметь в виду, помощи можно не ждать. Итак, Вы сказали, розы? Вернемся к нашим баранам.
— Ну, да. В тот день, когда исчез Лев Иванович, видела Вас в театре. Покупала билеты на премьеру. Вы встречались со своей…этой… — Комарова скривилась, а потом произнесла имя актрисы с такой интонацией, будто ее сейчас стошнит. — С Лиличкой. Подарили ей розы. А она устроила Вам настоящий скандал. Мол, ненавидит эти цветы. Тем более, когда они не куплены, а просто срезаны с клумбы.
— Круто…как выглядели? Такие, красивые, темно-бордового цвета, с тяжелыми бутонами?
— Ну, вот! — Комарова даже лицом посветлела. — Не все забыли. А говорите, не помню, не помню. Да, именно такие. Обратила внимание, потому что розы на самом деле, очень красивые.
— Александра Сергеевна, — Я потер лоб, пытаясь воссоздать перед глазами дачный участок, где прятался Маслов. Но не особо