получалось. Просто я его не рассматривал в тот единственный раз, когда посетил в поисках инженера. — Скажите, у Вас же сто процентов прекрасная память. Особенно, зрительная. Должна быть. Уверен, Виктор Николаевич, уделил этому внимание при воспитании из Вас Никиты́…

— Не поняла…Какого Ники́ты? — Ясное дело Комарова фильм о женщине-убийце в глаза не видела. Ей аналогия была непонятна и неясна.

— Бог с ним. Не в этом суть. Так вот. Напрягите, пожалуйста Вашу память. Вы нигде больше такого же вида розы не встречали? Мало ли…

Комарова задумчиво уставилась на меня. Было непонятно, она на самом деле пытается вспомнить или просто оценивает степень моей странности. Потом вдруг у Александры Сергеевны удивлённо расширились глаза. Она даже как-то резко напряглась.

— Вспомнили. — Констатировал я очевидный факт. — Видите, очень хорошо, что заботливый дедушка приучил Вас обращать внимание на любые мелочи и детали. Зрительная память это прекрасно. И? Где?

— На даче. — Александра Сергеевна выглядела, как бегун на старте. Такое чувство, будто сейчас рванет куда-нибудь, желательно подальше от меня, — Где мы нашли Льва Ивановича.

— Бинго! Я в отличие от Вас так хорошо детали не запоминаю, но было подозрение, что именно там. Еще, на столе у Анны Степановны они стояли в вазе… Но это случилось, когда мы с Калининым впервые к ней приехали. Во второе посещение, и ваза, и розы отсутствовали. Вот ведь удивительное совпадение. Так…Встреча с Лиличкой отменяется. Мы с Вами сейчас отправимся сначала к инженеру домой. Имею снова большое желание побеседовать с его вдовой. А потом прогуляемся за город.

Я встал с дивана и решительно двинулся к выходу. За спиной было тихо. Никто не торопился выполнять распоряжение начальства. Я оглянулся. Комарова сидела на месте. Причем, на меня она смотрела с очень большим сомнением, даже опасением. Могу представить, какая удивительная ересь возникла в ее голове. Скорее всего, Александра Сергеевна уже записала меня в убийцы. Я бы, может, и сам записал. Но сначала нужно уточнить время смерти. Потому что разница между тем, как Максим Сергеевич появился в театре, если верить рассказу Комаровой, и тем, когда мы нашли Маслова, — несколько дней. А труп инженера выглядел слишком бодро. Насколько такое слово вообще применимо по отношению к трупу. Мертвым он сидел в дачном доме не два и не три дня. На улице, к тому же, достаточно тепло, даже жарко. Его убили буквально незадолго до нашего с Александрой Сергеевной появления. Предположительно, разница между тем, как мы приехали и гибелью Маслова, — несколько часов. То есть, теоретически, ножом Максим Сергеевич в инженера тыкать не мог. Он сам уже на тот момент умер. А сделал бы это — именно я. Но мне, лично мне, Маслов вообще сто лет был не нужен. Я о нем даже не знал. Уж тем более, не нужна его смерть.

— Ой, я Вас умоляю … — Сделал шаг обратно, в сторону Комаровой, и она нервно вздрогнула, вжимаясь в спинку стула еще сильнее. — Александра Сергеевна….Эти розы говорят о чем угодно, только не о том, что убийца я. И не надо делать невинное лицо. Вы же именно к такому выводу пришли. Тут больше интересен вопрос, зачем мы встречались с Масловым. Вот данный факт, похоже, имеет место быть. В день своего приезда я встречался с вашим инженером, причём в месте, где он скрывался. Выходит, и про это место мне было известно. Что еще более удивительно. По рассказу вдовы, Лев Иванович пришел вечером, перед своим исчезновением, и заявил, что ему надо спрятаться. Дачу, по его словам, предоставил какой-то хороший знакомый, которого никто не заподозрит. И кстати, сдаётся мне, я знаю, от кого Маслов хотел уберечь чертежи…Но пока придержу эту информацию в своей голове.

— Знаете? — Комарова даже в лице изменилась. — Тогда зачем я тут, как дура, ковырялась в этих делах?

— Потому что мне было надо подтвердить свою догадку. Тем более, она появилась не так давно. Факты нужны. Что непонятного? Кроме того, видите ли, Александра Сергеевна, я знаю, предположительно, кто планировал слить секретную информацию по проекту. Однако, пока не понимаю, зачем убили Маслова. А это, представьте, тоже немаловажный момент. Теоретически, все связано. Правда? А вот практически…. Очень даже может быть, что нет. Скажем так, есть ещё интерес у меня в деле. И это не считая того, что вообще — то Маслов был нашим сотрудником. Этак, если штатные кадры завода будут убивать все, кому не лень, работать-то как? Самолеты сами себя не построят.

— Вы… Вы… Невыносимы! — Девушка, сначала слушавшая меня внимательно, под конец поняла, что я, в некотором роде, над ней глумлюсь.

Комарова вскочила со стула и рванула к двери. Опять, похоже, ее стеганул приступ этой неадекватности, когда она вообще не думает о последствиях. Чрезвычайно эмоциональная особа.

Однако, я, сам от себя этого не ожидая, шагнул в ту же сторону. Просто на уровне рефлексов получилось. Перегородил дорогу. А затем вообще обхватил рукой девушку за талию и подтянул ближе. В итоге она оказалась практически прижата ко мне. Дежавю. Совсем недавно уже происходило подобное. Вроде бы, в этом не было необходимости. Но захотелось опять ее… потрогать, что ли…

— Что ж Вы такая… горячая… Александра Сергеевна …

Я смотрел на Комарову пристально. Внимательным, проникающим в душу, интимным взглядом. Надеюсь, он, этот взгляд, был таким. Я старался. Мой голос опустился на пару тонов ниже и звучал возбуждающе-обволакивающим. Ну, по крайней мере, должен был так звучать. Раньше всегда срабатывало, с другими. С Комаровой, не знаю. Она не совсем привычный мне вариант. А потом моя рука с талии скользнула чуть ниже, опустившись на женские ягодицы. Выражение лица сделал такое, будто вообще ничего не происходит. Вообще. И я не при чем. Оно само получилось.

У Комаровой в этот момент был такой вид, словно она разучилась дышать. Я чувствовал сквозь одежду, как колотится ее сердце, но сама она замерла и не шевелилась. Вообще. Мы стояли максимально близко друг к другу. Однако, надо отдать должное, то же самое происходило и со мной. Я даже прихерел, если честно. Раньше не реагировал на близость женщин столь сильным волнением. Ну, может, в юности.

Причем, разум требовал отпустить девицу. Но я не мог. Реально. Просто физически не мог убрать руку. И кстати, задница у Комаровой зачётная. По крайней мере, на ощупь. Я, конечно,