— До свидания, моя прекрасная леди. Я буду молиться, чтобы оно состоялось как можно раньше.

Зинаида не предполагала даже, что будет завтра утром, а потому не знала, что ему ответить.

— Бог с вами, Николай… Друг мой.

— Я так польщен, леди Зинаида! Может быть, мы снова встретимся… и скоро. Я буду просто счастлив, видеть вас… всегда.

Слегка тронув кончиками пальцев свои губы, Зинаида прикоснулась к его худой щеке.

— Даже если нашим путям не суждено больше пересечься, Николай, помните, что я всегда буду ценить вас. Государь сделал мне настоящий подарок, поставив вас во главе моего эскорта. Я поистине обязана ему за это.

Зинаида отошла от Николая прежде, чем он успел сказать что-то еще, и помахала остальным служивым, которые с улыбками ответили ей тем же. Потом девушка обняла Эли за тонкую талию и осторожно проводила в свои покои.

При свете многочисленных свечей сразу стало ясно, что на здешние условия жаловаться им не придется. В крошечной комнатушке, выделенной для горничной рядом со спальней госпожи, стояла узкая кровать и были все предметы первой необходимости. Зинаида сразу распахнула окошки, чтобы впустить прохладный ветерок с улицы, а потом постелила постель. Заботясь о том, чтобы служанка поскорее выздоровела, девушка попросила Эли полежать, пока слуг не позовут к столу. Задув тонкие свечки, Зинаида вышла и тихо прикрыла за собой дверь.

Ее просторная спальня была удобно обставлена. Кроме обычной лавки у стеньг, здесь было еще несколько больших сундуков и кровать под золотистым шелковым балдахином. Печь в богатых изразцах стояла в самом выгодном месте, там, где она могла давать тепло сразу двум комнатам. В общем, убранство покоев было просто королевское, хотя Зинаида продолжала чувствовать себя бедной сироткой среди всей этой роскоши. Уж конечно, дома, подальше от княгини Анны, она была бы куда счастливее.

Все же, обретя уединение за закрытыми дверями, Зинаида старательно вымылась и завернулась в длинный халат, после чего задула свечи. Кровать так и манила к себе, и она с наслаждением повалилась на мягкие перины. После нелегкого разговора с Анной ей требовались покой и отдых, но сон ускользал от нее, словно сказочная жар-птица. Мысли Зинаиды витали очень далеко, там, где она оставила своих крестьян, велев им заботиться о господском доме. Провожая госпожу, они задавали ей тысячи вопросов, и все хотели знать, когда же она вернется, но Зинаида не смогла дать им никакого ответа.

Она в мельчайших деталях вспоминала, какое малодушие охватило ее при получении царского указа. Зинаида знала, что Анна приходится ему родней и вечно хвастает особой царской милостью. Правда, приближенные к государю люди говорили, что княгиня несколько преувеличивает близость их отношений и что они достаточно прохладны. Анна перебралась в Москву из глухой провинции не так уж давно. Михаил же большую часть жизни провел в монастыре вместе с матерью. Для маленького мальчика это было настоящим спасением от коварных замыслов и враждебных боярских интриг. Учитывая, что до приезда княгини Анны в Москву они с царем почти не знали друг друга, трудно было поверить в их близкие отношения.

Но Зинаиду эти отношения беспокоили намного меньше, чем злоба Анны к Наталье Андреевне. Вспоминая яростные выпады княгини, Зинаида уже не могла питать добрые чувства к хозяйке этого дома. И если Анна намерена и впредь то и дело изливать свою ненависть к Наталье, то между ней и Зинаидой непременно будет вбит острый клин, и уж тогда они вряд ли поладят.

Перевернувшись на бок, Зинаида взбила подушки и стала думать о возможных причинах этой вражды. Наталья, уже много лет водившая дружбу со знатными боярами, приобрела за это время многочисленных друзей из числа тех, с кем дружили все три ее покойных супруга. Но княгиня упорно отказывалась признавать за боярыней Натальей хоть какое-то влияние. В этом году Наталье случилось упрекнуть Ивана Воронского в дурных манерах за то, что он оскорбил одного из ее гостей. Она посоветовала священнику впредь вести себя повежливее. Недавно Зинаида сама убедилась, как быстро проникается этот человек демонстративным презрением к любому, кто не начинает немедленно восхищаться каждой его мыслью или поступком. Поэтому она без труда представляла, сколько жалоб он излил на первого попавшегося благосклонного слушателя. По-видимому, такое сочувствие Иван обнаружил в княгине Анне.

Что же до князя Алексея, то он давно уже был печально известен своими любовными похождениями. Этот престарелый обольститель рыскал повсюду в поисках девственниц, к тому же намного более молодых, чем его законная жена. Было время, когда Анну все считали безнадежно бесплодной, хотя потом поползли слухи, что на княгиню зря возвели напраслину, а виноват во всем князь. Это, мол, он растрачивает свое семя на целые легионы молодиц. Впрочем, ни одна из этих преступных связей так никогда и не была предана огласке. Узнав о решении царя, Зинаида как раз больше всего обеспокоилась этими слухами, поскольку ей было совершенно неведомо, что ее ждет в доме опекунов. Ведь одно дело — пререкаться с Анной, и совсем другое — подвергнуться домогательствам ее распутного муженька.

В конце концов, сон сморил Зинаиду, но, увы, лишь ненадолго. Вскоре она проснулась, пытаясь понять, что именно ее встревожило. Она не слышала никакого звука, который мог бы нарушить сон, но ее не оставляло какое-то неприятное ощущение.

Зеленые глаза девушки, полуприкрытые веками, сонно пошарили по потолку. Луч света прочертил на нем светлую полосу, достигая дальней стенки справа от кровати. Зинаида нехотя подняла руку и удивилась, отчего это лишь кончики пальцев попали в светлое пространство. Глянув на стену, она поняла, что тень на ней — тоже не от всей руки… Она увидела темный силуэт мужчины…

Силуэт пошевелился, и Зинаида, охнув, быстро села на постели, внезапно с ужасом осознав, что это отнюдь не плод ее воображения. Оглянувшись в ту сторону, откуда струился свет, она с удивлением обнаружила, что дверь в ее комнату открыта. Высокий мужчина, стоявший на пороге, был освещен сзади, но как только Зинаида на него взглянула, он шагнул влево и крадучись удалился.

Шелковый халат Зинаиды распахнулся, обнажив бедро, а также верхнюю часть груди. Щеки ее вспыхнули от возмущения, когда она, закутавшись плотнее, вскочила с кровати. К тому моменту, когда Зинаида достигла двери, снаружи уже не слышно было даже шагов. Коротенькие свечи горели в подсвечниках, расставленных по коридору, не оставляя ни одного темного уголка, в котором можно было притаиться. В конце коридора была приоткрытая дверь. Она вела в комнату, где было так же темно, как и на дворе.

Мурашки побежали по телу Зинаиды. Если он ждет, что она последует за ним, то ей лучше остаться за запертой дверью. Вернувшись к себе, Зинаида закрыла дверь и громко задвинула засов, давая понять князю Алексею, самому известному развратнику, что путь к ней для него закрыт!

Зинаида тщательно взвесила все варианты. Едва ли разумно будет немедленно падать ниц перед царем и молить его об избавлении из той тюрьмы, в которую он заточил дочь своего верного слуги. Возможно, сам Михайл Федорович и не станет ее осуждать, но опекуны уж непременно возмутятся и объявят, что подопечная возводит на них напраслину. Разумеется, они станут яростно отрицать все жалобы, способные пошатнуть доверие к ним царя. И кто знает, что они скажут ему, лишь бы сохранить собственное положение? А вдруг так извратят слова Зинаиды, что все сказанное обернется против нее? Не моргнув глазом ее могут записать в неблагодарные и безнадежно своенравные особы. Вот почему Зинаида решила повременить и потерпеть, пока не представится более подходящий случай вернуть себе свободу.