– Ты и есть чистая.

Тебо сел и разочарованно вздохнул. Ему не давали покоя звуки за стеной, хотелось развлечься с девочкой, а тут наложница на продажу… Но способ он таки нашел. Великое небо, как же ненасытны мужчины! Теперь помощник жреца придерживал меня за затылок, не позволяя отстраниться. Делать того, что я делала, совсем не хотелось, но я старалась, памятуя об организованном Тебо отъезде. Видимо, разврат через воздух проник и в мою душу.

Не могу глубже, не могу! Могу. Даже не стошнило. Рука Тебо перестала надавливать, сам он тяжело дышал. Выходит, скоро. И вот, наконец, все. Помощник жреца не успел отстраниться, и я получила сполна.

– Хорошо-то как! – выдохнул Тебо и ладонью вытер мои губы. – У тебя отлично получилось, проснулась-таки дохлая рыба! Думаешь, приятно, когда три неумелые девицы без толку мучают член?

Уж всяко приятнее, нежели самим девушкам.

Нашарив в темноте сорочку, оделась. С бесплатными любовными утехами на сегодня покончено, да и надо поторапливаться, если Тебо собирался посадить на корабль.

– Отвечая на твой вопрос, – юноша тоже потянулся за халатом, – элитные девушки должны сохранить девственность. Ласки, не нарушающие ее, не запрещены, однако должны исходить исключительно от служителей храма. Они носят воспитательный характер. Допустимы однократные контакты с целью получения удовольствия. Анальное обучение не возбраняется и дополнительно заранее оплачивается покупателем. В данном случае акт с мужчиной не совершается, учитель довольствуется специальными предметами. Жрец – особое дело. По желанию он может отметить девушку, как хотел поступить с тобой. Таких наложниц покупают в первую очередь: раз девица привлекла внимание наместника Эроны, то станет жемчужиной любого гарема.

То есть мне еще повезло, Тебо мог провести полное обучение. Как хорошо, что никто не оставил в храме особую заявку!

Скользнув в темноту, вслед за провожатым поспешила к храму. Сегодня там особенно многолюдно, нужно проявить особую осторожность, чтобы меня не приняли за девочку для утех. Но рядом Тебо, он не даст в обиду.

– Завтра праздник, – пояснил столпотворение помощник жреца, – и богиня милостиво позволяет удовлетворить жажду бесплатно. Правда, с ограничениями: однократно, в супружеской позе и в общем зале. За все остальные утехи нужно платить. Завтра девочки после торжественной службы снова усладят своим телом страждущих, а в полночь ворота храма закроются. После наступят два дня отдыха. Праздник Эрон чрезвычайно утомителен для наложниц, особенно час ее рождения, когда все ограничения снимаются. Прежде у дверей храма случались драки, теперь Альцеста ведет предварительную запись и не пускает тех, кто просто так пришел попытать счастья.

Как хорошо, что я этого не увижу! Пиршество узаконенного разврата!

Внутрь попали, как и прежде, через потайную дверь.

Куколка и Подарок спали, одна на спине, другая – подложив руку под голову. Мое возвращение прошло незамеченным. Девушки знали, я с Тебо, и не волновались. Чем именно мы занимались, не спрашивали. Наверное, решили, будто помощник жреца готовил меня для собственного гарема. В лунном свете, проникавшем в комнату через зарешеченное окошко, Подарок казалась обнаженной. Невесомая рубашка обмоталась вокруг тела, вылепив налитую грудь. Задравшийся подол, словно торговец, выставил в лучшем свете крутой изгиб бедра, упругие ягодицы и низ живота. Не мужчина, тем не менее я залюбовалась. Подарок была прекрасна, понимаю, почему сборщица наградила ее таким именем. Не сомневаюсь, шатенка подарит женщине в алом долгожданную новую жизнь, выкупит из порочного мира. Подарка сложно представить на ложе торговца, она предназначена для самого императора, в крайнем случае принца. И пусть на родине девушка считалась перестарком, тут ее цена поднимется до небес.

Куколка тоже хороша, но ее очарование в необычной внешности. Почти прозрачная рубашка тоже беспристрастно обрисовала тело рыженькой, но не столь откровенно, как у Подарка, будто ткань подстраивалась под характер владелицы. Шатенка более смелая, сама раздвинула ноги в беседке, когда Тебо проводил первый урок. Да что там, мне показалось, она даже удовольствие от его действий получила, часто-часто дышала. Сдается, Подарок не так уж невинна в подобных вопросах. Куколка не такая. Она прикрывалась, как могла, краснела, бледнела. И тело у нее девичье, когда как у Подарка – женское. Нет, не плоское, не угловатое, толком не объяснишь, видеть нужно. Надеюсь, и Куколке достанется хороший хозяин.

Тебо не обманул: вскоре дверь осторожно приоткрылась, и в комнату скользнула тень. Она молча положила передо мной шкатулку, туфли и отрез алой ткани и торопливо удалилась. Вот и сбылась моя мечта, на пару часов стану сборщицей. Наводить красоту устроилась в дальнем конце комнаты. Начала с того, что скинула рубашку и замоталась в алый шифон. С ним мучилась долго, никак не получалось сделать красиво, да еще надежно закрепить. Затем пришло время косметики. Прежде я почти ей не пользовалась, многие вещи оказались незнакомыми, но надеялась, вышло сносно. В любом случае огрехи скроют предрассветные сумерки. Только закончила, как дверь снова отъехала, и в комнату заглянул Тебо. Поняла все без лишних слов и с туфлями в одной руке и шкатулкой в другой поспешила к нему. Помощник жреца кивком поблагодарил за сообразительность и взглядом велел передать ненужные вещи наложнице, маячившей за спиной господина. Странно, непривычно: Тебо юн, а уже господин. Ну да лучше выбросить из головы, равно как не вслушиваться в звуки оргии внизу. Впереди меня ждут корабль и новая жизнь.

Маскарад увенчался успехом. Я благополучно поднялась на палубу «Пантеры», надежно спрятав письмо Тебо на груди. Алая ткань сборщицы вернулась вместе с помощником жреца в храм. Предусмотрительный юноша прихватил «приданное» для девушек на продажу, и я переоделась в каюте капитана. Раньше не могла: у сопровождавших нас солдат возникли бы вопросы. А так ничего странного, сборщица провожает товар на рынок. На корабле все равно своя охрана, для них я буду товаром. Присутствие помощника жреца тоже никого не удивило: сборщица никогда не отвозила девушек на корабль одна. Словом, Тебо все хорошо продумал, даже монетку за молчание капитану сунул, велев особо тщательно присматривать за ценным товаром. Вот и растворилась сборщица, на земле была, а тут и не появлялась.

Не стану лукавить, возникала мысль сбежать по дороге, воспользоваться алыми одеждами. Только вот местности я не знаю, а храм рядом. Если поймают, сделают младшей наложницей. Вряд ли жрец простит сразу три тяжких преступления: побег, подлог и кражу. Что не сама вещи взяла, никто слушать не станет. Решение ступить на сходни приняла с трудом, с тоской проводила взглядом белые домики. Сбегу, обязательно сбегу, но позже.

Если прежде за девушек отвечала сборщица, теперь ее место занял торговец. Он принимал живой товар, заносил кличку и особые приметы в карточку и выдавал номер на кожаном шнурке. Его можно было носить и как кулон, и как браслет, кому где удобнее. Все это напоминало таблички, которые некогда нацепила на нас сборщица, но делалось с иной, практической целью. Через руки торговца проходили сотни девушек, запоминать клички всех никакой памяти не хватит. Да и проверять, не пропал ли кто, удобнее, достаточно выстроить живой товар по порядку. Я оказалась тридцать восьмой и получила номерок в каюте капитана, в порядке исключения. Торговец, энергичный плешивый мужчина с короткими усиками, конечно, удивился метаморфозе женщины в алом, оказавшейся вдруг рабыней, но воспринял ее молча. Выходит, тоже в доле.