Насколько они были бы благодарны?

Она представляет себе красивое лицо подруги, ее изящную фигуру, заботливых родителей, дорогую одежду. Ее переполняют мысли о ее жизни и ее счастье.

Девушка представляет, как входит в комнату с поднятым ножом, а он поворачивается и хватает ее за горло. Представляет, как он склоняется над ней и упирается коленом ей в грудь, прижимая к полу, ощущает на себе его вес, холод лезвия, приставленного к ее ключице, щеке, губам.

Она даже не знает, есть ли на кухне нож.

Она могла бы попытаться помочь, могла бы сражаться. Или же воспользоваться тем, что он предпочел ей ее красивую подругу. И бежать.

Это не ее вина. Она даже не хотела садиться в машину. Ей ужасно жаль. Честно. Ей жаль, но она бросается бежать.

Детектив Баркер, чья лысина сверкала на ярком утреннем солнце, будто новенькая монета, наблюдал, как женщина-полицейский в форме засунула Карле в рот пластмассовую палочку, поскребла ею по внутренней стороне щеки, после чего вытащила и убрала в прозрачный пластиковый пакет. Когда она закончила, он удовлетворенно кивнул и попросил ее подождать в машине на улице. Баркер уже объяснил Карле, что плавучий дом был арендован Дэниелом Сазерлендом и на нем имелись следы как минимум дюжины людей, а может, и больше, поэтому они брали образцы ДНК и отпечатки пальцев у всех, у кого могли, чтобы исключить как можно больше непричастных к преступлению людей.

Карла, сидевшая за обеденным столом, вытерла рот салфеткой.

— Что ж, — сказала она, отводя плечи назад, чтобы снять напряжение в верхней части спины, — у вас есть все шансы найти мои.

Детектив Баркер удивленно приподнял брови и скрестил руки на груди.

— Я солгала, — продолжала Карла, — я знала, что Дэниел живет на барже. Я солгала, что не видела его.

Баркер молча пересек комнату и сел за стол напротив Карлы, сцепив пальцы.

— Только вы об этом уже знаете, не так ли? Кто-то вам сказал, верно? Поэтому вы приехали? Кто-то меня видел?

Баркер по-прежнему хранил молчание. Снова этот старый трюк: заставить вас говорить, заставить заполнить паузу. Это раздражало своей очевидностью, но Карла слишком устала, чтобы сопротивляться: с тех пор как детективы побывали здесь пять дней назад, она не спала больше часа или двух подряд. Ее продолжали преследовать видения, какие-то мелькавшие по углам тени и черные пятна. В то утро она проходила мимо зеркала и была поражена, увидев, что из него на нее смотрит сестра: впалые щеки, испуганный взгляд.

— Дэниел сказал мне, что арендовал баржу, когда приходил забрать свои вещи. И просил меня зайти. Сказал, чтобы я не удивлялась. Я была там. Два раза. Не спрашивайте, когда именно, потому что я, честно говоря, не смогу ответить. — Она помолчала. — Я солгала вам, потому что не хотела признаваться в присутствии Тео, что ходила туда.

Баркер слегка откинулся на спинку стула.

— И почему, — спросил он, сгибая пальцы так, что суставы неприятно хрустнули, — не хотели?

Карла на секунду закрыла глаза, прислушиваясь к звуку своего дыхания.

— Вы знаете, что случилось с моим сыном? — спросила она детектива.

Баркер понимающе кивнул.

— Да, — подтвердил он. — Я читал об этом в то время. Ужасная трагедия.

Карла тоже коротко кивнула.

— Да. Когда это случилось, за ним присматривала моя сестра. Не знаю, в курсе ли вы? В любом случае она должна была присматривать за ним. Тео так и не простил ее. И с тех пор ни разу с ней не общался. Со дня, когда умер наш сын, до самой ее смерти. Он вычеркнул ее из нашей жизни. Во всяком случае, из своей, которая в то время была и моей тоже. Вы понимаете, о чем я говорю? Я встречалась с сестрой и Дэниелом тайно. Конечно, Тео подозревал, что время от времени я с ней виделась, и мы даже ссорились из-за этого, но потом мы развелись, я переехала сюда, и это, похоже, больше не имело особого значения. Но я до сих пор никогда о них ему не говорю. Вот, наверное, и все. Я так долго лгала Тео об этой стороне своей жизни, что иногда забываю, когда это нужно, а когда нет. Я не хотела, чтобы он знал, что я навещала Дэниела в его плавучем доме.

Детектив нахмурился.

— Значит, вы солгали нам, полиции, во время расследования убийства, только потому, что не хотели, чтобы ваш бывший муж узнал, что вы встречались со своим племянником? — Он повернул к ней ладони с широко растопыренными пальцами. — Мне это кажется весьма необычным… — Он приподнял брови. — Вы боитесь своего бывшего мужа, миссис Майерсон?

— Нет, — Карла решительно покачала головой. — Нет, я просто… я не хотела его расстраивать, — тихо сказала она. — Я изо всех сил стараюсь не расстраивать Тео, а мои отношения с Дэниелом расстроили бы его.

— А у мистера Майерсона вспыльчивый характер?

Карла снова покачала головой.

— Нет, — раздраженно возразила она, — дело не в этом… вовсе не в этом.

— А в чем? — не унимался Баркер. У него был вид действительно заинтригованного человека, он смотрел на нее, как на редкий феномен и какую-то диковинку. — Мистер Майерсон полагал, что вы пытаетесь заменить потерянного ребенка племянником? Вот почему ваши отношения с Дэниелом его огорчали? — спросил он.

Карла снова покачала головой, но ничего не сказала. Она отвернулась от детектива и остановила взгляд на мощеном заднем дворике. Запертый на висячий замок сарай и почерневшие мертвые растения в горшках производили гнетущее впечатление.

Сарай был пуст, если не считать маленького красного трехколесного велосипеда с ярко-синими кисточками на руле. Это был подарок Бену на третий день рождения. Праздник они устроили у себя дома на Ноэль-роуд, пригласив только родственников: родителей Тео, Анджелу и Дэниела, старшего брата Тео с женой и детьми. После торта со свечами они вывезли трехколесный велосипед на дорожку. В груди у Карлы щемило от нежности, когда она смотрела, как Бен опробовал его, работая пухлыми ножками, крутя педали изо всех сил. Лицо Тео! Его гордость.

— Как же здорово он с ним управляется, видите?

Анджела, курившая сигарету, приподняла бровь:

— Это трехколесный велосипед, Тео. На трехколесном велосипеде может ездить любой.

А по дороге домой, когда уже опускались сумерки и было не так людно, Дэниел подталкивал Бена в спину, помогая ему ехать быстрее. Мать Тео сказала:

— Осторожно, Дэниел, не так быстро.

А Бен и Дэниел пропустили ее слова мимо ушей и, визжа от восторга, начали поворачивать, чудом не опрокинувшись.

Когда похороны прошли и все эти жуткие скорбящие наконец-то исчезли, Карла отправилась в постель и осталась в ней надолго. Тео вообще редко ложился спать. Он бодрствовал яростно и со злостью; сквозь лекарственный туман Карла слышала, как он расхаживает по кабинету, как топает по лестнице и через кухню в сад, чтобы покурить, а затем возвращается обратно. Она слышала, как он включает и выключает радио, переключает каналы на телевизоре, проигрывает на пластинке половину композиции, а затем со злостью царапает иглой по винилу.