Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Вайло на берегу разделывал рыбу, мы с Тирром развели костер и принялись поджаривать хлеб.
– Я тут задумал кое-что, – заговорщицки произнес Тирр. – Хочу проучить Йошека, нашего дворецкого.
– Чем же он провинился? – спросил я.
– Таскает у дяди снотворное.
– Зачем? – удивился я.
– Повадился принимать его перед сном. Выпивает горсть пилюль и храпит всю ночь так, что стены трясутся. Поможешь?
– А что ты задумал?
– Еще не знаю, – ответил Тирр, пожав плечами. – Но мы должны отучить его от этой гнусной привычки. Во-первых, нехорошо брать чужое. А во-вторых, его обязанность следить за порядком в доме и днем и ночью. Вместо этого он спит мертвецким сном, так что трубой не разбудишь. Случись что, помощи от него не дождешься.
– Ну ладно, – ответил я. – Раз так, то я помогу.
– Отлично, – обрадовался Тирр. – Я знал, что могу на тебя положиться.
Появился Вайло с походным котелком в руке. Водрузив котелок над костром, он уселся рядом с нами и молча принялся ждать. Вскоре до нас донесся сытный запах рыбной похлебки. Похлебка показалась мне удивительно вкусной. Быть может, оттого, что я был страшно голоден. Не знаю. Но я все съел и попросил добавку.
После обеда мы удобно устроились на траве и позволили себе отдохнуть. Вайло достал деревянную трубку, неспешно набил табаком и закурил, пуская густые клубы дыма. Солнце ласково припекало лицо. Иногда с реки налетал ветерок, поднимая и развеивая в воздухе догорающие угольки.
– Правда, что в здешних лесах живут отступники? – спросил Тирр.
– Нет, – ответил Вайло – Они живут много дальше, на севере.
– А правда, что у них там целые деревни? – спросил я.
Вайло молча кивнул, щуря глаза от дыма.
– Откуда ты знаешь? – спросил Тирр.
– Я видел это собственными глазами, – ответил Вайло.
– Правда? Кода?
– Это было давно, – ответил Вайло. – Я тогда был еще совсем молод.
– Расскажи нам, – попросил Тирр.
И Вайло стал рассказывать.
– Однажды я несколько дней кряду преследовал лесного оленя и далеко ушел от родных мест. Я был молод, неопытен и отважен. Увлекшись погоней, я не заметил, как оказался посреди непроходимых болот. Болота эти источали ужасные зловония и служили прибежищем разным гадким тварям. Но хуже всего были полчища комаров. Они пили мою кровь и днем и ночью, не давая ни сна, ни отдыха. Несколько дней блуждал я по колено в воде. Раз дно ушло у меня из-под ног, и болото едва не поглотило меня. Лишь чудом я спасся, уцепившись за ветку. Я обессилил и не надеялся уж воротиться домой, как вдруг услышал голос. Я пошел на него сквозь зловонный туман … и о чудо! Я очутился на твердой земле. Вскоре деревья расступились, и я увидел прекрасную девушку с кувшином в руке. Склонившись над ручьем, она пела, но замолкла, увидев меня. Тут силы меня оставили. В глазах помутилось, и я упал на землю без чувств. Очнулся я в незнакомом доме. Там пахло душистыми травами и хлебом. Открыв глаза, я вновь увидел перед собой ту девушку. Оказалось, что я был в доме ее родителей. Еще целую неделю я был так слаб, что не мог подняться с постели. И все это время хозяева дома заботились обо мне и делили со мной кров и пищу. Поначалу Иона – так звали девушку – боялась меня и подходила к моей постели лишь для того, чтобы принести еду. Но вскоре от ее страха не осталось и следа. Мы подолгу разговаривали с ней, и те дни были самыми счастливыми в моей жизни. От Ионы я узнал, что семья ее не желала мириться с гнетом наместника, а потому вместе с другими людьми они бежали далеко в леса, где основали деревню и стали жить по своим законам. Разумеется, они были объявлены отступниками. Но им до этого было мало дела. Непроходимые болота надежно укрывали их от глаз наместника. Что же до меня, то вскоре я окреп и не мог дольше оставаться в доме родителей Ионы. Эти благородные люди и так были ко мне слишком добры. К тому же, своим присутствием я каждый день подвергал их опасности, ведь они скрывали меня от жителей деревни. В деревне отступников я был чужаком. А чужак вызывает лишь страх и недоверие. И вот настало время расставаться. В груди у меня защемило от тоски, когда на прощанье я сжал в своей ладони руку Ионы. На память она подарила мне амулет. Я и по сей день ношу его на шее. Чем дальше удалялся я от деревни отступников, тем тверже становилось мое решение однажды вернуться обратно. Много месяцев я вынашивал план в голове. Наконец, продав дом, я отправился навстречу судьбе. Странно устроен человек. Спустя неделю пути сквозь непроходимые леса я вновь был окружен зловонными болотами, но чувствовал себя совершенно счастливым, и сердце мое наполнялось ликованием при мысли о скорой встрече с Ионой. Но счастью не суждено было сбыться. Там, где раньше стояла деревня, я нашел лишь развалины, да обуглившиеся доски. Земля была испепелена, а трава и деревья выжжены на многие сотни метров вокруг. И до сих пор я не знаю, что стало с жителями деревни … жива ли Иона.
Воцарилось долгое молчание.
– Так это были небесные тени? – спросил я.
– Да, – ответил Вайло. – Ни одно другое существо не способно так безжалостно разрушать.
* * *
Под вечер мы вернулись в поместье. Я написал короткое письмо родителям, что останусь ночевать у Тирра, и отправил со слугой. Стемнело. В половине десятого мы с Тирром спустились в кухню, где Йошек, дворецкий, должен был приготовлять корм для черного пса. Кроме него в кухне уже никого не было. В очаге догорал слабый огонь. Кастрюли и тарелки были вымыты и разложены на сушилках вдоль каменных стен. Полотенца и фартуки аккуратно висели на веревке, растянутой между двумя стенами в самом углу кухни. Здесь же висел пучок сухой травы. Йошек не слышал, как отворилась дверь. Стоя к нам спиной, он вскрывал большую банку с тушенкой, а затем вывалил ее содержимое в жестяное ведро. Тут же подле него стояло еще с десяток банок. Неужели цепной пес мог за раз все это съесть?
– Добрый вечер, Йошек, – поздоровался Тирр.
Йошек вздрогнул и обернулся.
