В этот момент она ощутила рывок своей лески.

— У меня клюет! — Она вскочила, резко дергая удочку, чтобы рыба не сорвалась с крючка. От сильного натяжения лески удочка выгнулась дугой.

Дэниел тоже вскочил, глядя на ее борьбу с рыбой.

— Вам помочь?

— Я справлюсь, — отмахнулась Мария. — Я в порядке. — Она с трудом удерживала удочку, но смогла бросить Дэниелу гордую улыбку, которая продемонстрировала ему, какое удовольствие ей доставляет этот процесс.

Дэниел попытался представить себе Соню — или любую другую из женщин, с которыми встречался в Далласе, — сражающуюся с рыбой. Он не смог вызвать в воображении такую картину.

Когда натяжение ослабло, Мария стала наматывать леску на катушку. Вытащенная из воды огромная рыбина отчаянно билась и извивалась. Мария засмеялась.

— Дэниел! В ней не меньше двух килограммов! Мне еще никогда не удавалось поймать такую большую!

Она надела рыбу на проволоку и вернула ее на время в воду, прижав концы проволоки камнем. Дэниел, подойдя к воде, наблюдал за процессом.

— Жареная рыба на ужин! — ликовала Мария.

Она повернулась и посмотрела в глаза Дэниелу. Они были теплые и добрые. И дразнящие.

— Поздравляю, — мягко сказал он.

— Спасибо! — Мария была так счастлива, что ей захотелось броситься к Дэниелу на шею и крепко обнять его. Эта идея немного отрезвила ее. Она мысленно встряхнулась.

— Давайте, — сказала она, подталкивая Дэниела. — Или вы позволите мне выловить всю рыбу?

Дэниел сел на место и смотал леску, чтобы проверить наживку. Увидев ее нетронутой, он снова забросил удочку, пока Мария наживляла свой крючок. Она тоже закинула удочку и села.

— Наверное, чистить рыбу вы тоже не умеете, а? — спросила она. Ее синие глаза все еще светились радостью победы.

— Нет.

Дэниел подумал, что это грязная работа. Воображение внезапно перенесло его туда, где он обычно находился в этот утренний час — за письменным столом, костюм отглажен, галстук завязан.

Ничего грязнее, чем стопка деловых писем.

Он взглянул на Марию, на ее волосы ярче рассвета, на глаза — голубее, чем озеро Грэнбери. На ее улыбку — шире, чем штат Техас.

— Мне не терпится научиться, — сказал он.

— А сколько штук ты поймал, Дэниел? — спросила Аманда, восхищенно глядя на тяжелую связку рыбы, которую Мария несла к задней двери дома несколько часов спустя.

Аманда была одета для школы; ранец небрежно висел на одном плече, в руке пакет с ленчем. Лорен, все еще в ночной рубашке, стояла рядом с сестрой.

Мария постаралась не рассмеяться.

— Они все твои, Дэниел? — спросила Лорен.

Дэниел взглянул на Марию. Веселые искорки в ее глазах не оставляли никакой надежды.

— Я поймал только одну, — признался Дэниел девочкам.

Аманда пристально взглянула на него:

— Которую?

Дэниел вздохнул.

— Вот эту, — сказал он, сдаваясь и указывая на самую маленькую рыбку. От него явно ждали большего.

— А-а, — разочарованно протянула Аманда.

— Ты поймала вот эти три самые большие? — Лорен посмотрела на мать, ее голос благоговейно трепетал.

— Да, — сказала Мария, не в силах сдержать улыбку. Она предположила, что допрос, учиненный ее дочерьми, по крайней мере поможет Дэниелу осознать, что в своих утренних попытках он не достиг ничего, кроме развлечения и отдыха.

И фактически к концу утра Дэниел действительно выглядел совершенно спокойным. Он вообще перестал смотреть на часы и казался таким же счастливым, как и Мария с ее уловом, и по-мальчишески возбужденным своим собственным крошечным призом. Вопреки предостережению разума маленький утолок сердца Марии трепетал от радости, когда она наблюдала такой прогресс.

— Ты победила Дэниела, — постановила Лорен.

— Никто никого не победил, — сказала Мария. Она посмотрела на Дэниела. — Нам просто было весело. Ведь правда?

— Да, — подтвердил Дэниел.

Он чувствовал себя взмокшим от пота и насквозь пропахшим рыбой — и необычайно безмятежным. Его даже не беспокоило, что он поймал только одну маленькую рыбку. Наоборот, он получил огромное удовольствие, глядя на Марию, вытаскивающую свой большой улов, на пляшущие искорки в ее глазах и слушая ее звонкий смех.

Либо за последние пару дней он потерял разум, либо он начал увлекаться Марией Баррет. Увлекаться так, как никогда раньше не увлекался ни одной женщиной.

В дверях появилась Холди с Рори на руках:

— Аманда, пора. Школьный автобус приехал. Лорен, тебе нужно одеться.

Лорен и Аманда вбежали в дом.

— Боюсь, моя репутация подмочена, — пошутил Дэниел.

— Нет, — утешила его Мария, поправляя выбившийся локон. — Ничего страшного, пока вы в хороших отношениях с Пасхальным кроликом.

Дэниел засмеялся, и под руководством Марии они вместе занялись чисткой рыбы.

Приняв душ и переодевшись, к десяти часам они были в магазине.

Дэниел, одетый в легкие брюки и рубашку с короткими рукавами, весь день предвкушал предстоящий ужин с жареной рыбой. Мария, узнав, что он купил джинсы, настояла, чтобы он снова переоделся перед ужином. Он не стал спорить и надел удобные голубые джинсы и другую хлопчатобумажную рубашку.

Он нашел всю семью на заднем дворе, где жарилась рыба в огромной уличной жаровне. За ужином они вместе съели большое блюдо горячей свежеподжаренной рыбы, обвалянной в кукурузной муке со специями, и горы картофельного салата и зеленых бобов. После ужина дети разбежались по двору. Заходящее солнце отбрасывало полоски красновато-золотого света через стволы дубов и заросли орешника.

Дэниел наблюдал, как Лорен бегала за Амандой, а Рори смешно ковылял за ними. Все они весело кричали и смеялись. Это была не та семейная жизнь, которую он помнил из своего собственного детства — тихие, серьезные обеды в парадной столовой, вечера за чтением, не нарушаемые той свободой и весельем, которыми наслаждались дети Марии.

Рори споткнулся недалеко от беседки в центре двора и, упав, заплакал. Дэниел подбежал к нему, подхватил на руки и стал неуклюже гладить малыша по спинке.

Дэниел совершенно не умел обращаться с маленькими детьми, но во дворе остался он один. Мария и Холди мыли посуду, наотрез отказавшись от его помощи. Они настояли, что он будет их гостем в этот вечер.

Убедившись, что падение не причинило Рори вреда, Дэниел сел с ним на скамейку в беседке.

— Все будет хорошо, — сказал он, снова похлопывая малыша по спине.

Мальчик почувствовал себя лучше в нежных объятиях; его полные слез глаза были совершенно как у Марии. Дэниел погладил мягкие светлые волосики Рори, и малыш совершенно успокоился и вдруг улыбнулся, обнажив четыре маленьких белых зуба.