Никто из водителей не опустил стекла и не назвал меня по имени, никто не обратил особого внимания на закамуфлированную лошадь. Я для них был не более чем седок, едущий на одной из сотен ламборнских лошадей.

Гольден-Мальт думал, что знает, куда идти. Это помогло мне сначала, но не потом. Он с удовольствием вскидывал голову и весело трусил рысцой по привычной для него дороге, которая вела в низину, на пятьдесят миль протянувшуюся с запада на восток в центре Южной Англии — от Чилтернса до равнины Солсбери. Дауне был мне роднее, чем Ламборн, но уединения не было ни там, ни там. Вереницы лошадей тянулись до самого горизонта, и «Лендроверы» тренеров деловито катились следом за ними.

Гольден-Мальт заупрямился, когда я направил его на запад, к вершине холма, вместо того чтобы продолжать путь на восток. Он норовил повернуть вспять, вертелся на месте, отказываясь идти туда, куда я пытался заставить его двигаться. Не знаю, сладили бы с ним опытные всадники с железными ногами. Знаю только, что я эту борьбу проигрывал.

Внезапно я вспомнил, как однажды стоял возле Эмили на ее рабочей площадке, куда выводили скаковых лошадей, и наблюдал, как одна из лошадей ни за что не хотела выходить на старт. Она пятилась назад, упиралась, вставала на дыбы, крутилась на месте, не выполняя никаких команд, и расходовала огромную силу своих мышц на то, чтобы сбросить с себя хрупкого всадника. А он был опытным жокеем.

И вот теперь, как будто сквозь все эти годы, я услышал гневное замечание Эмили: «Почему этот дурак не спрыгнет и не поведет ее под уздцы?»

О, Эм, моя дорогая, спасибо тебе!

Я соскользнул со спины упрямого животного, перекинув поводья через его голову и пошел на запад, ведя Гольден-Мальта в поводу. Упрямство улетучилось без остатка. Он покорно последовал за мной, и у меня осталась теперь одна забота: как бы конь не наступил мне на пятку.

Напрасно Эмили беспокоилась, не собьюсь ли я с пути на ровной, однообразной местности. Она не приняла во внимание, что еще мальчиком я участвовал в охоте на оленей — и не где-нибудь, а в шотландских вересковых пустошах. Первое важное правило при этом — определить направление ветра, а потом установить, под каким углом к твоему лицу он дует. Подкрасться к оленю можно, лишь когда ветер — в твою сторону, тогда олень не может почуять твоего приближения.

В тот по-настоящему сентябрьский день ветер дул с севера. Сначала я пошел прямо навстречу ему, а затем, когда Гольден-Мальт привык к порывам ветра, отклонился чуть влево и двинулся по ровному, однообразному зеленому морю так, словно наверняка знал, куда иду.

На не очень большом удалении от себя я видел признаки человеческого жилья, но не заметил ни одной лошади. Пройдя таким образом примерно с милю, я снова не без труда вскарабкался на спину Гольден-Мальта, уселся поудобнее в седле и подобрал поводья. На сей раз Гольден-Мальт, подрастерявший, казалось, норов в отсутствие своих собратьев, как миленький потопал туда, куда я направлял его.

Я рискнул перевести его на рысь.

Без проблем.

Я пересек пару узких тропинок и проехал мимо нескольких ферм, провожаемый лаем собак. На этом этапе моего путешествия не было необходимости в точном определении своего местонахождения, потому что где-то впереди находилась самая старая дорога Британия Риджуэй, идущая с востока на запад между Горинг-Гэпом на Темзе и Вест-Кеннетом, деревней на юго-западе Суиндона. За Вест-Кеннетом она исчезала, но, наверное, двигаясь именно по ней, друиды достигали Стонхенджа. Верная своему названию, эта дорога вилась по холмам, потому что давным-давно, еще до вторжения римлян, ведомых Гаем Юлием Цезарем, окружающие долины были лесисты и в них бродили медведи.

Теперь, в век автомобилей, Риджуэй был скромной пешеходной тропой, но одинокому конокраду эта тропа могла показаться широкой магистралью.

Достигнув Риджуэя, я чуть не проскочил мимо него: едучи рысцой, уже было пересек тропу и лишь задним числом спохватился и догадался, в чем моя ошибка. Я ждал, что увижу перед собой дорогу с искусственным покрытием. Все мы — дети своего времени! Пришлось вернуться назад. Я остановил Гольден-Мальта, чтобы дать ему передышку, а сам тем временем напрасно огляделся кругом в поисках каких-нибудь указательных столбов. Одно было ясно: тропа ведет с востока на запад, если исходить из направления ветра. Значит, это мой путь.

Мне оставалось лишь пожать плечами и повернуть налево. Так я и сделал и, не теряя надежды, пустил Гольден-Мальта прежней рысью вперед. Приведет же меня, в конце концов, куда-нибудь эта дорога, пусть даже и не в Стонхендж.

Риджуэй не был кратчайшим путем от А до В, но главное для меня было не заблудиться и не спрашивать ни у кого дорогу, привлекая к себе чужое внимание.

Дорога свернула на юго-запад примерно там, где я и ожидал, и дальше ее пересекли одна -две дорожки поуже. Я испытал облегчение: теперь-то я знал точно, что избранный мною путь приведет меня к деревушке Фоксхилл.

Подруга Эмили восприняла мое спокойное, без всяких приключений прибытие как что-то само собой разумеющееся.

— Миссис Кокс просила меня передать вам, — сказал я, — что через день или два она пришлет за седлом и сбруей.

— Отлично.

— В таком случае я могу быть свободен?

— Да. Спасибо. Мы присмотрим за этим парнем. — Она похлопала Гольден-Мальта по гнедой шее с нежностью, которая мало чем отличалась от материнской, и ободряюще кивнула мне, когда я уходил, спросив ее, сумею ли вернуться обратно в Ламборн на попутках.

«Голосуя», я, однако, поехал не в Ламборн, а в Суиндон, успел на поезд до Рединга и явился к менеджеру местного банка, изрядно удивив его своим жакетом, галифе и блестящим синим шлемом для верховой езды с защитными жокейскими очками.

— Э-э-э, — сказал он.

— Да, — согласился я с ним. — Прошу прощения за свой вид, но в данный момент я действую от имени моего отчима сэра Айвэна Вестеринга, а это для меня непривычное занятие.

— Я хорошо знаю сэра Айвэна, — сказал менеджер. — Весьма сожалею, что он нездоров.

Я вручил менеджеру свои «верительные грамоты» и письмо о назначении меня временно исполняющим обязанности директора. Копии оказались довольно помятыми, оттого что путешествовали вместе со мной в кармане рубашки, однако должное действие они возымели, и менеджер, спокойный, уравновешенный человек, вежливо выслушал мою просьбу выплатить зарплату работникам пивоваренного завода за текущую неделю и выдать пенсии пенсионерам, пока консультант по делам о несостоятельности миссис Морден попытается организовать встречу кредиторов для добровольного улаживания споров между ними и должником.

Менеджер кивнул:— Миссис Морден уже обращалась ко мне. — Немного подумав, он продолжал: — Я говорил также с мистером Тобиасом Толлрайтом. Он сказал мне, что вы готовы встать передо мной на колени.

— Готов.

Самая неуловимая из улыбок промелькнула в уголках глаз менеджера.