и Даниил поднял воротник чёрного кашемирового пальто. На панихиду пришла толпа людей. Целая вереница сочувствующих взглядов, тёплых слов, сожалений. Все пытались его поддержать. Ведь такой удар: сначала несчастье с отцом, потом мама… Но от их слов легче не становилось, грудь продолжало сдавливать от воспоминаний о ней. Он не снимал тёмные очки, хотя солнца не было. Даниил не хотел, чтобы видели его пустой и отсутствующий взгляд. Он плакал ровно один день, когда закрылся в своей комнате и выпил бутылку виски. Потом спал почти сутки, а на третий день уже был в офисе весь с иголочки.

Вот и мама ушла. И ему не хватало отца, его поддержки. Отец… Да Сергей Борисович стал ему отцом, он дал ему всё, сделал его человеком, мужчиной. Родного отца он не знал. Мать не была замужем до Сергея Борисовича и никогда не говорила кто его биологический отец. Даниил уже в двадцать лет узнал от деда, что мать залетела на какой-то тусовке с золотой молодёжью. Там всё замялось без обязательств, потому что папаша этого мажора был какой-то большой шишкой в городе, а дед тогда ещё был скромным начинающим коммерсантом. Даниил долго думал, почему так случилось? Почему она такой стала? Почему она начала пить? В юности он считал, что у них идеальная семья. Отец никогда ей не изменял, посвятил себя бизнесу и семье. Мама была обеспечена всем. Комфорт, путешествия, развлечения, бутики, косметологи, пластика. Она жила в своё удовольствие, а Даниил получил хорошее образование. Сначала, когда мама была ещё молодой, она очень хотела родить Сергею Борисовичу ребёнка. Но что-то не получалось. Делала ЭКО несколько раз, но после сорока лет оставила эту затею и постепенно начала пить. На протяжении последних пяти лет Даниил постоянно её вытаскивал с каких-то вечеринок и баров. И вот клиника один раз, второй. Она стала попадать туда с завидной регулярностью, почти раз в год. Потом подсела на антидепрессанты, без которых уже не могла нормально существовать.

Всё кончено. Осталась только пустота внутри и одиночество. Он сжал плечи от холодного ветра, и тоска с новой силой охватила его. Даниил вспоминал своё детство, тепло её рук, лучезарную улыбку и сияющие глаза. Как же он скучал по тому времени. Ему хотелось снова вернуться назад, в прошлое, когда они были счастливы. Хотелось ощутить тепло и заботу, которых ему не хватало. Ни одна женщина до сих пор не смогла ему этого дать. Теперь ещё и одиночество. Холодное, серое одиночество, затягивающее в тоскливое болото. Дорогой лакированный гроб с цветами опустился, и комья земли гулко били по крышке. Всё. Нет больше родного человека рядом. Деда уже тоже не стало два года назад. «Теперь я совсем один», — подумал Даниил и направился к машине. Он сел на заднее сиденье, и машина увозила его в пустой дом. Гер Краузе что-то говорил, но Даниил не слышал его. Мысли путались. Он только думал о том, как бы вырваться отсюда на свободу. Душно. Тяжело. Словно липкая паутина его опутала и не отпускала. Он расстегнул пальто и ослабил галстук. «Мне нужна свобода. Я хочу дышать полной грудью», — он открыл окно и с жадностью глотал холодный воздух.

* * *

Проходит ещё почти неделя усиленной работы. Я стараюсь не сталкиваться с начальством, задерживаюсь немного по вечерам, как, в принципе, и весь отдел сейчас, потому что все готовят презентации. Но сегодня я не буду оставаться, потому что очень хочу сходить в клуб. Вот сорвалась, и теперь меня всё время тянет туда. Стрельба для меня как наркотик. Она мне даёт бешеный выброс гормонов, и я испытываю настоящее удовлетворение от процесса и результата. После я становлюсь спокойнее и менее раздражительной. А сегодня мы договорились сходить вместе с Кириллом. Он изъявил твёрдое желание серьёзно заняться стрельбой. Встречаемся с ним уже у клуба.

— Привет! — он целует меня в подставленную щёку.

Я замечаю, что ему не нравится моя хитрость.

— Привет!

— Как дела на работе? — спрашивает он.

— Тебе, правда, интересно? — улыбаюсь я.

— Конечно, — удивляется Кирилл, подняв брови.

— Чертежи до сих пор перед глазами стоят, — смеюсь я, помахав кистью руки перед глазами. — Поэтому нужно отвлечься.

— Шеф не тиранит больше? — улыбаясь, спрашивает он.

Я не ожидала такого вопроса и поэтому немного подвисаю.

— Э-э, нет. Ждёт презентацию от каждого конструктора. Будем выхватывать у конкурентов заказы.

Заходим в клуб.

— Привет, Танюша!

— Привет, Поль!

— Вот привела к вам хорошего парня. Жаждет пострелять.

— Кирилл, — он протягивает Тане руку, та жмёт в ответ и улыбается ему.

— Инструктора бы ему хорошего. Артём сегодня работает?

— Да, — улыбается она. — Он как раз сейчас свободен.

— Мне с кобурой оформи. Хочу отработать упражнения на скорость.

Оформляемся и идём в боксы. Кирилл с инструктором в одном боксе занимается, а я в другом отрабатываю упражнения на скорость по неподвижным и «свингеру». Перезаряжаю последний магазин и краем глаза замечаю Андрея. Стоит в сторонке, чуть сзади и наблюдает за мной. Кладу пистолет в кобуру, нажимаю кнопку, загораются лампочки, звучит сигнал. Я выхватываю пистолет из кобуры и быстро делаю по одному выстрелу в каждую мишень и две в «свингер». Ещё раз и ещё раз. Остаётся два патрона, и я выпускаю их в «голову» мишени. Подхожу к столу, снимаю наушники, кобуру и укладываю оружие.

— Отличная работа! — слышу знакомый голос позади.

Я знала, что он не просто так стоит, что будет разговор.

— Спасибо! — ровным голосом говорю я.

— Я рад, что ты опять решила заниматься, — улыбается Андрей. — У тебя талант. Ты могла бы подготовиться к соревнованиям, а я бы помог.

«Блин, с чего бы это ты захотел меня готовить?» — удивляюсь я. — Что много свободного времени? — ёрничаю я. — Я думала, у тебя тут очередь стоит, да и семья много времени отнимает.

— Для друга и перспективного стрелка я бы время нашёл, — подходит очень близко и смотрит в глаза.

— Нет, спасибо, — ухмыляюсь я. — У меня есть работа, которую я люблю. А слава и звания мне не нужны.

Я укладываю пистолет в чемоданчик и выхожу. Андрей догоняет меня в коридоре, где пусто.

— Полина, — останавливает он меня, взяв за руку.

Смотрю на его руку, потом с укором на него.

— Мне очень жаль, что так всё случилось между нами…

— Тебе не, кажется, что слишком поздно объясняться? — с сарказмом говорю я.

— Может, встретимся, поговорим, как старые друзья? — грустно сказал он.

— Друзья? Ты серьёзно? — смеюсь я. — Забудь. Всё в прошлом.

Он близко подошёл ко мне и провёл