– Слушаюсь, командир. Не упустим.

– Ну и хорошо. Оперативные планы должны быть у меня на столе завтра в полдень. Идите, отсыпайтесь. Хотя я бы порекомендовал кое-кому выпить. Свободны!

Оставшись в одиночестве, Виктор подошел к окну и некоторое время стоял, глядя на далекий восток, где над бесконечным серо-зеленым маревом леса все выше поднимался шатер алого света. Солнечные лучи неторопливо пробивали утреннюю дымку, делая все более контрастным, отчетливым: рождающееся утро стремилось прогнать суетливый морок прошедшей ночи, но сейчас легион-генерал Ланкастер не мог видеть этого. Он смотрел на далекий лес мертвыми, остановившимися глазами.

Ему не в чем было винить себя. Ни в несобранности и неспособности видеть проблему целиком, ни даже в сентиментальности. Он видел слишком многое, чтобы понимать: в с е учесть немыслимо. Принимать во внимание возможное изменение устоявшейся тактики противника? Но в данном случае мотивация неприятеля не представляла никаких проблем, – ну, или почти никаких. И все же это случилось – два трупа штатских, тех, ради кого «Мастерфокс» и загнали на эту идиотскую планету.

Что-то здесь было не так. Ланкастера сверлила догадка, но она казалась до того страшной, что даже и думать о ней не хотелось. Нет, нет, сказал он себе. Это чушь, такого не может быть. Просто они действительно объединились, посовещались и решили дать молодежи шанс на самореализацию. Фу дьявол, до чего ж я стал мудрым, тошнит просто… Шанс, самореализация… повоевать охота сукиным детям: так что будем смотреть на вещи проще, key?

Как же вымотала нас эта война – дурацкая, дурацкая, война непонятно за что и против кого… самая идиотская война во всей, пожалуй, истории человечества. Она словно бы оскорбила всех нас, только понимать это мы стали много позже, тогда, когда вчерашние залпы стали не забываться еще, нет, а как бы поблекли, что ли. И тогда вдруг мы задали себе вопрос: а с кем, собственно, мы воевали? С кем и чего ради мы дрались с такой невероятной яростью, миллионами укладываясь в могилы? Последняя Большая, навсегда угробившая Империю и показавшая нам истинное место дутой гордости – да, там все понятно, мы воевали чтобы выжить, просто остаться на свете, вцепившись в свои никчемные шарики: а эта? – нас ведь даже не собирались убивать!

В том-то и дело: когда мы наконец осознали, что нас будут всего лишь «воспитывать», ставить на путь, так сказать, истинный, мы попросту озверели. И я озверел, хотя права не имел, как не имею и сейчас. Но – после вчерашнего озверения, потери, по сути, облика человеческого, пришла едва ли не радость. Все, теперь у нас нет ни сострадания, ни гуманности, – морали вообще. Мы теперь убедились: выживает только тот, у кого крепче зубы. Раньше, даже погибая, мы в это верить не хотели. Теперь, когда нам грозила не гибель, а у н и ж е н и е, мы враз позабыли и мораль и гуманизм. Хо-хо, мы этому обрадовались!

Н-да, мы им показали, как мы умеем воевать. И как мы умеем думать – за неполных два года создали принципиально новые системы вооружений и новую тактику: при том, однако, что за последние триста лет в этой области ничего нового не появилось, кроме, конечно, волновой тяги кораблей. Но тяга всего лишь приятное приложение… оружие, по сути, было все тем же, что и раньше. Системы управления не менялись вообще. Даже в мелочах. И тут мы им показали… вопрос: а как мы будем жить дальше? Жить, понимая, что воевать по-старому, соглашаясь на перемирия, признавая те или иные результаты войны, – мы уже никогда не сможем, теперь любая война будет войной на уничтожение противника, теперь мы любого будем вбивать в каменный век, причем навсегда, без права возврата? Как? Теперь мы – потенциально – самая опасная раса известной части Галактики.

Неужели не было иного способа? Способа мышления, наконец?

Нет, сказал себе Виктор, отходя от окна. Не было. И поэтому мой начальник штаба превращается в невротика, а сам я страдаю шпиономанией.

На панели пискнул вызов дежурного адъютанта.

– Глава ученой миссии доктор Скотт.

– Просите.

Придать лицу скорбное выражение он не потрудился. Не со Скоттом: это будет фальшиво, а тот слишком умен.

Доктор не вошел даже, а ворвался. В глазах была растерянность, немного удивившая Ланкастера. Генерал молча указал ему на кресло, сам оставшись возле стола.

– Вы завтракали, док?

– Ч-что? – Скотт вздернулся, непонимающе уставился на возвышавшегося над ним Виктора.

– Выпейте. Вот, прошу вас…

– С утра я не… а, впрочем, какая теперь разница. Вы знаете, один из убитых был моим личным другом.

– Я соболезную, вам доктор. Но упрекнуть моих людей мне не в чем. На временную базу было совершено нападение. Именно нападение, военная акция, а не набег с целью захвата заложников или оружия. Аборигены собирались вести бой, рассчитывая, вероятно, на привычную для них неподготовленность и малочисленность охранных сил. При удаче они, наверное, думали всех там переколотить. Ну, что ж… на этот раз не ушел ни один.

Скотт поморщился от рома и поставил стакан на стол, глазами требуя продолжения. Ланкастер охотно налил ему полный и все-таки придвинул поближе тарелочку с ветчиной.

– Адъютант, кофе! – приказал он, протянув руку к пульту.

– Хорошенькое дело, – выдохнул Скотт. – Переколотить… всех? Но как они решились?

– Мой начальник разведки считает, что мы имели дело со сводным отрядом агрессивной молодежи. Для них этот рейд мог стать чем-то вроде экзамена на аттестат охотничьей зрелости. Или, может, половой, не знаю. Ясно, конечно, что без разрешения старейшин они бы шагу не ступили. К тому же кто-то выдал им драгоценное имперское оружие. Почти все аборигены были вооружены излучателями – вам говорили об этом?

– Н-нет еще. Собственно, я и пришел к вам за подробностями. А как вы считаете – это может повториться?

– Еще несколько раз. Без трупов, я надеюсь.

Ученый жадно присосался к большой глиняной кружке, принесенной дежурным. Отставив ее, он снова схватился за ром.

– Может быть, все же стоит провести какие-то зачистки? Акции устрашения?

– Акцию устрашения мы как раз сейчас и проводим. А что до зачисток – да, у меня целый легион, прекрасно вооруженный и натасканный. Но ничего подобного я делать не хочу. На практике идея зачистки нереализуема. Как вы себе это представляете? Ну прилетели, ну, прошерстили деревню. Пока туда-сюда, все оружие будет попрятано. Ну да, я понимаю, как вы себе это представляете: неожиданный налет, высадка, прочесывание. Да, это мы делать умеем. А норы, которые, кажется, проели тут весь обитаемый континент, вы их учли? Один раз, возможно, и получится. А дальше – засады и бесконечные перестрелки. Почитайте имперский отчет. Тут воевал целый легион, обученный ничуть не хуже, чем мои ребята. А может, и лучше, потому что это были все-таки егеря, специально подготовленные для войны в горах. Сколько народу положили в пещерах? Кажется, три дивизиона целиком. Мило, не правда ли? Конечно, я не могу вам обещать, что впредь не погибнет ни один геолог. Но насколько я вижу ситуацию, ничего более реалистичного, чем подготовленный нами план, пока изобрести невозможно. Либо мы их запугаем, и они предпочтут держаться от нас подальше, либо эта битва будет бесконечной.