– Хватит! – крикнул Ильяс.

Он требовал, чтобы она сказала правду, но, когда она решила все рассказать, он вдруг не захотел ее слушать.

– Собирайся, – велел он ей, – вертолет скоро прибудет.

Но Мэгги никак не могла замолчать, и, когда он повернулся, чтобы уйти, она схватила его за рукав.

– Хазин сказал, что понимает меня! – выкрикнула она, и Ильяс повернулся.

Мэгги заметила, как шейх побледнел, когда она произнесла то, что никто не осмеливался сказать, даже Ильяс.

– Он рассказал мне о своей жене!

Тот факт, что Хазин говорил с Мэгги о своей покойной жене, ошеломил Ильяса.

– Я не… – Он замолчал.

Он собирался сказать Мэгги, что не верит ей, но не закончил фразу. Было ясно, что она говорит правду, и это смутило его, поскольку брат редко говорил о своих чувствах, а тем более о своей жене.

Смерть Петры была трагедией для дворца все эти годы, но об этом предпочитали молчать.

И пока Ильяс активно боролся, чтобы Хазина не лишили наследства, судя по словам Мэгги, Хазин так же активно боролся, чтобы потерять королевские привилегии.

– Он говорил с тобой о Петре?

Мэгги кивнула.

– И что он сказал тебе?

– Хазин сказал, что она умерла около десяти лет назад. Сказал, что в больнице построили новое крыло, которое будет названо в ее честь и на открытии которого он должен будет произнести речь, но он не хочет…

– Что еще?

– Ильяс, – Мэгги опустила глаза, – я не собираюсь передавать тебе все то, о чем мы говорили.

– Я прошу тебя об этом.

– Нет! – Мэгги покачала головой. – Мы не друзья и не пара. Ты дал мне ясно это понять. Но ты ожидаешь, что я все расскажу тебе и предам доверие Хазина.

– Ваше общение с братом явно было интимным.

– Да. Но мы не вели его в кровати.

Как это было с ним. И ей снова хотелось этого.

И Ильяс хотел того же.

– Мы любовники, – сказал Ильяс. – Ты можешь мне сказать.

– Мы были любовниками, – поправила Мэгги. – Однажды.

– Да ладно, Мэгги, – сказал он низким голосом. – Мы оба знаем, что это больше, чем одна ночь.

– Если то, что мы были любовниками одну ночь, дает тебе право требовать от меня откровенности, то я требую того же. Так скажи мне, Ильяс, почему, если это больше, чем одна ночь, ты позволил мне просто уйти?

Принц посмотрел на нее и в какой-то момент едва не сказал ей настоящую причину, почему они никогда не смогут быть вместе.

Настоящая причина заключалась в том, что он решил никогда не вступать в отношения и не жениться.

Но Ильяс не стал этого делать. Ильяс давно научился никому не раскрывать своих планов. Ни старейшинам, ни доверенным советникам. Даже своему брату, который был следующим в очереди на трон. Так было безопаснее.

И конечно, он не будет ничего говорить женщине, которую он встретил совсем недавно. Женщине, которая, возможно, несет угрозу безопасности королевства.

Лучше уж думать, что Мэгги вовлечена в этот шантаж, чем думать, что она реально представляет угрозу для монархии, потому что тогда ему придется держать ее на расстоянии вытянутой руки.

– Но я не позволю тебе уйти, – сказал он, – ты вернешься со мной во дворец. Я хочу поговорить с Махмудом и Хазином, прежде чем отпустить тебя.

На Мэгги будто вылили ведро холодной воды.

– Ты только что это сделал.

Ильяс нахмурился.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Ты только что отпустил меня, Ильяс. На короткий момент я забыла, что я твоя пленница, но спасибо тебе, что напомнил мне об этом.

Мэгги удалось вытеснить из памяти, как она оказалась здесь, когда они занимались любовью, а потом, сжимая друг друга в объятиях, делились воспоминаниями о прошлом.

– Я этого не забуду.

Не важно, как она сюда попала, ей все равно было непросто уезжать отсюда.

Мэгги в последний раз окинула взглядом свою спальню, где она провела несколько часов в страхе и растерянности. Вспомнила, как он заставил ее выпить воду.

Потом она прошла в центральную часть шатра, где они занимались любовью. Сейчас повсюду ощущалось напряжение, но ей было больно вот так покидать это место.

– Мы должны идти. Сейчас.

Ильяс вышел из своей спальни и, не взглянув на нее, направился к выходу.

Мэгги вспомнила, как добры были к ней служанки, а потому зашла в дальнюю часть шатра поблагодарить Гульшат и ее помощницу, хотя и не была уверена, что женщины поняли то, что она сказала им.

Мэгги и Ильяс молча сидели рядом в вертолете. Она смотрела в окно и желала, чтобы пустыня никогда не заканчивалась. Но это было невозможно. Сначала появились деревья и отдельные постройки, потом жилые дома стали появляться все чаще. Вертолет летел над большим городом.

Мэгги посмотрела на Ильяса, желая, чтобы он отдал приказ развернуться и лететь обратно в пустыню. Ильяс тоже повернулся к ней, и их взгляды встретились.

Он пытался понять ее. Мэгги была самым сложным человеком, которого он когда-либо встречал.

Эта женщина благодарила служанок, не зная их языка. Смогла разговорить принца, не способного на откровенный разговор. Она танцевала, хотя совершенно не умела этого делать. Она смеялась, но никогда не плакала, несмотря на сложности и разочарования в своей жизни.

Ильяс никогда не стремился к близким отношениям, но Мэгги он рассказал о том, что много лет держал в себе. У него были свои планы и мысли, которых не знал никто, и вот теперь он сидит рядом с этой девушкой и размышляет о том, чтобы поделиться с ней ими.

Нет!

Он отвел взгляд от ее зеленых глаз и посмотрел в иллюминатор. Так было безопаснее. Внизу показались красные хребты гор, указывающие на то, что дворец уже близко.

Однако Мэгги не видела всей этой красоты – она продолжала смотреть на его профиль. Совсем недавно эта щека была так близка к ее щеке. Эти губы, которые она целовала, сейчас сжались в тонкую, жесткую линию. Лицо принца было напряженным и суровым.

– Ильяс… – позвала она.

Он проигнорировал ее.

– Ильяс?

– Мы прилетели.

Принц вышел первым и был встречен воинским приветствием. Он быстро пошел вперед, и Мэгги пришлось практически бежать за ним, чтобы не отстать. Дворцовая территория напоминала лабиринт, и Мэгги, опасаясь затеряться в его хитросплетениях дорожек, старалась не потерять его из виду. Принц пересек богато украшенный мост и вошел под своды длинной галереи.