— Можно, — соглашаюсь я, — а можно и нормальных людей встретить.

— А ты точно рисковый, — лидер уже улыбается во все тридцать два зуба. — Кто такой, откуда взялся?

— Серёга, позавчера приехал. Из Благовещенска. А тебя как звать?

— Леха, можно Лихо.

— Эка ты страшно о себе, — замечаю я.

Завязывается беседа, в которой я потихоньку выдаю официальную версию своего детства (за исключением последней фазы: упал, ушибся, очнулся — и уже барон), заодно узнаю кое-что о жизни в цитадели, о важных и уважаемых людях. Вот только Лихо по ходу бросает на меня всё более и более внимательные взгляды и наконец не выдерживает. Говорит осклабившись, но без злобы:

— Трындишь ты всё, Серый. Ни с какого ты не с Благовещенска! Ты у нас новый барчук!

— Вот почему сразу трындишь? — возмущаюсь я. — Просто не договариваю!

— И как тебя занесло в ремесленное? — даже и не заметил, кто высказал общее недоумение.

— Да вот так. Папа у меня из Снежногорских, но не главный, мама — его служанка. Как меня завели, быстро померли, оба, я их даже не помню. А я остался на руках у маминой подруги, она меня и определила.

— И как так получилось, что никто не понял, что ты из благородных?

— Спроси что полегче.

— Да ладно, отстань от человека, — поддержал меня Лихо. — Не он же решал. Интересней как тебя нашли?

— Да мы с пацанами забрались на полигон, я решил попробовать на «Малине» кое-что, что на тренажёре делал. А когда очнулся, я уже в Филатовской и уже барон. Там чего-то надо было по крови смотреть, для лечения, вот и посмотрели… — говорю это с иронией в голосе.

— Повезло тебе, — Лихо говорит это без зависти, а младший из компашки, кажется, его Вадькой зовут, уточняет:

— А что ты там устроил?

— Да ничего особенного. Решил прыгнуть на пятьдесят метров и не удержал стабилизацию.

— А до этого на ней не ездил? И сразу? — задаёт риторические вопросы другой парнишка, мой тёзка. — Ну ты реально рисковый!

А лихо усмехается:

— Ты только барыне не рассказывай. Засмеёт.

Смотрю на него с немым вопросом и он поясняет:

— Знаешь как она тут гоняет и какие фортели выделывает?…

Какое-то время мы обсуждали мою тётю, её стиль вождения и я вдруг, неожиданно, открыл её совсем с другой стороны. Оказывается она та ещё сорвиголова! Тогда понятно, почему она ввязалась в авантюру со мной! Потом разговор плавно перетёк на обсуждение техники — той же «Малины» и слухов и сплетен местного гаража: оказывается, лёхин дядя — Макар — в тётином гараже главный мастер. Я посетовал, что изучал всю эту летающую технику только в теории и Лихо предложил:

— А пошли к дядьке? Он вечно там что-то перебирает, вот и посмотришь всё вживую.

— Да ну тебя! — выдохнул Вадька. — Опять припашет к работе!

— Да куда он припашет, ты ж не в штате, — возразил Лёша.

— Да всё равно припашет! Ты чо, дядку своего не знаешь?

— А если и так, всё одно интереснее, чем тут лясы весь день точить. Да и за работу он всегда платит. Тебе деньги не нужны?

— Ну и иди! — отмахнулся Серый. Видать, хоть Лёха и был тут лидером, но в вопросе посещения гаража остальная компашка всегда была у него в оппозиции.

— Ну и сидите тут, — обиделся Лихо и ткнул меня кулаком в плечо: — Что, Серый, пойдём?

И мы пошли. Путями, как говорится, неизбитыми: какими-то задворками, подворотнями тёмным подземным лазом — и откуда на этом пятачке такое собрали? — вскоре вышли во вполне приличный подземный ход, а там и до гаража недалеко. Так я снова оказался в том самом зале, где мы с тётей вынырнули всего-то позавчера.

— О! Как раз чего-то делают! — шепнул мне Лёха. — Ты только тихо и не лезь никуда, а то отлает, не посмотрит, что ты барин. Он как-то и барыню отлаял, сам видел!

Однако дядя Макар, который в этот момент занимался техобслуживанием того летающего блюдца, на котором тётя Лиз привезла меня сюда, нас заметил:

— Лёшка! Опять тут, Лихо ты бродячее! Снова поработать захотел? И даже помощника привёл?

— Ага! — радостно откликнулся Лёха.

— Ну и кого привёл? Давай, знакомь!

— А это барин молодой, Серёга зовут, — Лёшка оставался всё таким же радостным. — Представляешь! Он в Благовещенске учился в ремесленном, как раз по твоей части.

— Наслышан, наслышан… Ну здоров будь Сергей Пантелеевич — внешне приветливо, но на самом деле с некоторым напряжением ответил дядя Макар и пожал мне руку. А после рукопожатия посмотрел на меня с хитрецой и спрашивает на стоящий посреди гаража знакомый мне аппарат: — Если по нашей части учился, то что это за машинка?

Подгруженная мне память услужливо подсказывает: Лада «Малина», но я прикусил язык. Слишком уж очевидный ответ. Смотрю внимательно на открытые всем миру потроха и:

— Так это же «Тёрн»! Только вместо брони у него гражданская обшивка!

— Ха! Гражданская! — усмехается мастер Макар. — Ты подойди и подними её!

Я хватаюсь за снятую панель и чуть не роняю её на ногу. Против воли вырывается:

— Ну нифига себе!

Макар довольно улыбается:

— То-то! Это у него броня такая! А ты ничего, соображаешь. Ладно, барин, стой в сторонке, смотри, но руками не лезь. И без обид, я и выпускников-то из ремесленного только через пол года к работе допускаю, а до того только смотреть.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — А как вас по имени-отчеству?

— Макар Макарыч… Можешь просто Макарычем звать, меня все так кличут.

Отхожу к стеллажам с запчастями, смотрю как споро работают техники и потихоньку таскаю сведения из подгруженной мне памяти: Лада «Малина» — гражданский транспортный антигравитационный глейдер экранного типа, то-есть способен «скользить» над поверхностью на высоте от полуметра до полутора метров, выпускает его Волжский завод антигравитационной техники (ВЗАТ, но если вдруг кто-то решится заменить последнее «Т» на «Д» — очень быстро получит