Через парадный вход женщина меня не повела. Насколько я поняла с этим имеются какие-то заморочки. На Марине, к примеру, через парадный вход дозволено входить только мужчинам и замужним женщинам, которых обязательно ведет под руку супруг. Исключение, дети до половой зрелости. Я несколько лет пользовалась специальным выходом.

Убранство в доме Анбас отличалось от виденного мною у Андос и Ан Брадос. Здесь не было позолоченных колонн и мелких цветов на стенах, лепнины на потолке и картин в серых рамках; ни фигур, что изображают сражения прошлых лет; ни тканых портьер и вышитого красными цветами тюля; ни дорогой мебели в бежевых тонах на золотых ножках.

В этом доме все было достаточно аскетично: белый каменный пол без рисунка, такие же стены, разноцветные диваны и пуфы приглушенных тонов, но вот потолок изображал голубое небо и сияющие звезды. Я не могла оторвать от него глаз.

Анита потянула меня за рукав с предложением посетить лечебную комнату, дабы убрать последствия встречи с Ан Брадос. В ответ я кивнула, совершенно обессиленно. Войдя в дом Анбас, я расслабилась, словно груз всех проблем остался лежать одиноко на пороге. В моей душе зародилась и пустила корни надежда.

Лечебная комната встретила набором стандартных предметов: специальный стол с кулоном, что используется в случаи крупных поражений тканей или костей; стол с набором лекарств и для них же двухстворчатый шкаф, а также стул для посетителей, на котором лежало чистое нежно-персиковое платье в красный незатейливый цветок.

Вот только размер оказался не по мне, чуть прикрытые колени — верх неприличия. Очевидно, Анита дала платье с собственного плеча, вот только разница в росте у нас достаточно большая — почти в целую голову. Но выбора особо не имелось. И после лечебного отдыха я, нарядившись в милое, но короткое платье, отправилась искать хозяйку.

Половина дома, в которой я сейчас находилась больше походила на классическую. Здесь начали мелькать картины и семейные фото, на одном из которых я увидела счастливую женщину под руку с Иеном Ан Брадосом. От одного изображения этого мужчины меня охватила паника. Мурашки покрыли спину, а руки задрожали. Я перевела испуганный взгляд на висящее рядом зеркало и ахнула. Следы от поцелуев не затянулись, а открытое декольте только подчеркивало всю низость моего позора. Если Александр Дит увидит что-то подобное на моей шее, Юма перестанет существовать не только, как планета, но и как империя. Отец уничтожить всех созданий так или иначе относящихся к Юме.

Когда первая волна страха отпустила, пришла вторая и осознание того, что лечебный блок специально настроили только на расслабление, отключив функцию лечения. Кто-то хотел унизить меня, подчеркнув бессилие перед мужчиной. Либо вывести из равновесия, затмив стыдом способность разумно мыслить.

Сзади послышались голоса, я поспешила спрятаться в нише за углом. Такой уютный наблюдательный закуток сослужил мне хорошую службу. Я не могла видеть проходящих, но их разговора было достаточно.

— Девушку отправить в подвал. Пусть принцесса Марины почувствует, что значит боль, — в звучащем голосе не было мягкости, как раньше. Анита кипела в собственной ненависти.

— Госпожа, вы не боитесь, что спровоцируете Ан Брадос? Ведь девушка не последнее создание для них, тем более…

Но слушать женщина не желала, крик раздался такой силы, что зазвенело зеркало.

— Давно ли мне требуется твое разрешение, Сергирий?! Нахождение Сокии в моем доме законно, ибо она часть моего рода. Тем более никому не известно о местонахождении девчонки. Так что будь любезен выполнять мой приказ! Быстро!

— Слушаюсь госпожа. — с опущенной головой Сергирий отправился в сторону лечебной комнаты.

Значит, Аните известно о том, кем я на самом деле являюсь. А судя по улыбке на фотографии, и том, как переплетены пальцы Аниты и Иена (на что не каждый обратить внимание, но мне эта мелочь сразу бросилась в глаза), они имели довольно близкие отношения. Отсюда можно сделать только один вывод — женщина хочет отомстить мне за смерть любимого. Вот только он жив.

Я снова в западне. Расскажи я Аните о встрече со старшим Ан Брадос и меня ждет мгновенная смерть, ведь следы от поцелуев на моей шеи однозначно говорят о страсти. Я даже не успею поведать женщине об особенности собственного рода. Да и рассказывать об этом нельзя. Ведь официально моя мать хентерийка, а не землянка. О том, что она поменялась телами с подругой никому неизвестно, кроме отца. Да и история эта темная, которую не следует выносить на всеобщее обозрение. Я вздохнула, холодный пот покрыл ладони.

Остается только одно — самостоятельно попытаться покинуть дом Анбас и укрыться в надежном месте, до прибытия императора Марины.

Шаг. Меня встречает тишина коридора, где каждый вздох грозит разоблачением. Теперь дом не кажется мне светлым и уютным. Это темное подземелье, где кровавая госпожа кардинально подходит к решению проблем.

Шаг. Сердце готово вырваться из груди. Кажется, я слышу его тревожный бег. Я крадусь словно вор в библиотеку, в надежде, что там так же, как и в доме Андос имеется тайный лабиринт.

Шаг. На мое плечо кто-то кладет холодную руку. Страх затопил меня в головой. Я попыталась крикнуть, но губы закрыты большой мужскою рукою. Краем глаза я могу рассмотреть силуэт держащего меня. Это Иен Ан Брадос собственной персоной.

Малик

Перед дверью в лабиринт в библиотеке нашего дома, я решил оставить разговоры на потом и заняться поисками Софии. Только один вопрос не давал мне покоя, стоило уточнить, как Андос обошли запрет в случаи марианки, ведь У Сорина нет разрешения на постановку метки.

— Никак. Самостоятельно наш дом никаких мер не принимал. В один прекрасный вечер явился Кресан и принес разрешение от императора, где были ссылки на древние трактаты.

Меня словно холодной волной окатило. Император, что ненавидит бывшего советника отца, вступил с ним в союз и помог одному из никчемных домов. Какую игру затеял Виктор Лан Финрес? Или это очередная провокация со стороны Пауиса? Вопросы в бесконечном множестве рождались в моей голове, наполняя ее болью и отягощая мысли.

В лабиринте ничего не изменилось с момента постройки: старые каменные стены, которым не страшно время; пол покрытый вековым песком, да низкий потолок. Хотя Сокия наврядли заметила эту неприятность. Маленький рост девушки позволил ей пройти данный участок без проблем. Комфортнее здесь бы себя чувствовала Анита, которая еще меньше марианки.

— Да, железная леди совсем, как ребенок; но хватка, словно у дикой кошки.

Я задумался и заговорил вслух, а Сорин только продолжил мою мысль.

— Но последнее время Анита ходила сама не своя. Женщину будто распирало от злости и негодования. Обычно, она держала себя в руках, но поговаривают, позволила себе высказаться при самом императоре. Вот только он оказался благоразумнее своего отца и не придал значения словам женщины. Эти создания так импульсивны.