Ричард даже не пытался строить предположения, что же могло не просто уничтожить людей, но и разорить землю. Сквозь кипящий гнев волшебного меча в душе его уже пробивалось мучительное сожаление, что он не сумел уберечь товарищей, и он знал, что боль будет еще расти. Но сейчас он хотел только расправиться с тем, кто — или что — сотворило это.

— Ричард, — шепнула Никки, подойдя ближе, — я думаю, лучше будет, если мы поскорее уйдем отсюда.

Непринужденно спокойный тон ее голоса не скрывал настоятельности предупреждения.

Но Ричард, подстрекаемый яростью меча и собственным гневом, не слушал волшебницу. Торжество смерти требовало отмщения. Если опасность еще таилась поблизости, он хотел это узнать. И вдруг тут еще остался кто-то живой?

— Живых здесь нет, — пробормотала Никки, как бы отвечая на его мысли.

— Кто мог сотворить такое? — прошептал Виктор, явно не желая уходить, пока не накажет виновного.

— Людям это не под силу, — заметила Кара спокойно, как судья, выносящий приговор.

Ричард продолжил путь среди останков. Тишина окрестных чащ давила, словно тяжкое бремя. Птицы молчали, не жужжали насекомые, не трещали белки. Низко нависшие облака и медленный дождь еще усугубляли эту тишь.

Кровь стекала каплями с листьев, веток и согнувшихся стеблей травы. Кровь испятнала стволы деревьев. В морщинах шершавой коры ясеня застряли волоконца ткани. Кисть руки с бессильно раскрытыми пальцами, без оружия, лежала ладонью вверх на каменистой осыпи под широкими листьями горного клена.

Ричард нашел много следов там, где они все утром взошли на холм, — и свои собственные следы в том месте, где он недавно проходил с Никки, Карой и Виктором. Останки убитых лежали и в нетронутом лесу, где не ходил никто из них. Ничьих чужих следов Ричард не увидел, если не считать необъяснимых рытвин в дерне, где земля была словно взрезана ножом — кое-где в этих выемках виднелись переломанные толстые корни.

Присмотревшись внимательнее, Ричард понял, что в тех местах, где зияют эти прорехи, кто-то швырял людей оземь с такой силой, что взрывал плотный дерн. Кое-где сохранились обрывки плоти, насаженные на острые расщепы сломанных корней.

Кара схватила его за плечо, пытаясь остановить.

— Лорд Рал, я хочу, чтобы вы ушли отсюда!

Ричард высвободил плечо:

— Тихо! Помолчи!

Бессчетные голоса тех, кто пользовался мечом в прошлом, нашептывали ему в глубине сознания: «Не останавливайся на том, что видишь, не задумывайся, что случилось. Выясни, что вызвало беду и может ли она повториться. Ты должен сейчас быть бдительным…»

Ричард вряд ли нуждался в таком предупреждении. Он стиснул рукоять меча так, что выпуклые буквы слова «ИСТИНА», выложенного на рукояти золотой проволокой, отпечатались на его ладони с одной стороны и на кончиках пальцев с другой.

Он чуть не наткнулся на голову, уставившуюся на него из зарослей. Черты лица застыли в немом вопле. Ричард знал этого человека. Его звали Нури. Все, чему этот юноша учился, все, что он пережил, все, что надеялся совершить — весь его мир, едва зародившийся, в одно мгновение обратился в ничто. И для всех, кто полег сегодня, мир перестал существовать; их жизни, единственные и неповторимые, прервались навеки.

Мучительная боль этой потери, эта ужасная определенность могли загасить ярость меча и погрузить Ричарда в пучину скорби. У всех погибших были родные; их любили, их ждали дома. И каждого будут оплакивать, вспоминать с сердечной болью — тень их смерти необратимо изменит и судьбы живых.

Ричард заставил себя двигаться дальше. Сейчас нельзя было поддаваться скорби. Сейчас следовало найти виновных и воздать им за содеянное зло прежде, чем они нападут еще на кого-нибудь. Только после этого оставшиеся в живых смогут себе позволить скорбь по дорогим, безвременно ушедшим душам.

Ричард обошел окрестности по широкому кругу, но не нашел никого — то есть ни единого целого тела, позволяющего узнать, что здесь произошло. Только раскиданная по земле жуткая смесь разрозненных останков. В прилегающем лесу они тоже кое-где встречались; видимо, люди пытались убежать — но ни один не ушел далеко. Исследуя почву между деревьями, чтобы найти хоть какие-то следы убийц, Ричард не забывал поглядывать на чащу, тонущую в тумане.

Он отыскал следы бежавших людей, но их преследователи не оставили вообще никаких следов. Обходя вокруг громадной старой сосны, Ричард натолкнулся на верхнюю половину человеческого тела, свисающую с расщепленной ветви вниз головой. То, что оставалось от лишенного рук торса, было зацеплено за торчащий сук высоко над головой Ричарда, как туша в мясной лавке. Лицо было сведено гримасой безграничного ужаса. Слипшиеся от крови волосы свисали так, будто встали дыбом от страха.

— Духи милостивые!.. — прошептал Виктор, лицо его передернулось от гнева. — Это же Ферран…

Ричард снова присмотрелся к окрестностям, но в тенях не было никакого намека на движение.

— Что бы здесь ни стряслось, я не думаю, чтобы кто-то уцелел.

Он заметил, что под деревом, там, куда капала кровь Феррана, не было никаких следов.

И следы Кэлен исчезли тоже. Ужасное видение Кэлен, погибающей от той же напасти, пронзило его такой болью, что он едва устоял на ногах. Даже ярости меча не хватало, чтобы избавить его от этой муки.

Никки, стоявшая за его спиной, сказала еле слышно:

— Ричард, нам нельзя оставаться здесь. Пойдем!

— Я согласна! — Кара стала плечом к плечу с Никки.

Виктор вскинул булаву. Он стиснул ее так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Я хочу видеть тех, кто это сотворил. Можешь ты выследить их? — спросил он Ричарда.

— Я не думаю, что это правильная мысль, — возразила Никки.

— Правильная или нет, — сказал Ричард, — но я никаких следов не вижу. — Он посмотрел прямо в голубые глаза Никки. — Может, ты попробуешь убедить меня, что я и это выдумал?

Она не отвела взгляд, но и брошенный ей вызов не приняла.

Виктор все смотрел на Феррана.

— Я обещал его матери заботиться о нем. Что я теперь скажу семье? — Слезы душевной боли и гнева блеснули в глазах кузнеца, когда он указал булавой на другие останки. — Что я скажу их матерям, и женам, и детям?

— Что они пали жертвой зла, — сказал Ричард. — И что ты не будешь знать отдыха, пока не отомстишь.

Виктор кивнул, гнев его сменился печалью.

— Мы должны похоронить их.

— Нет, — сказала Никки угрюмо, но решительно. — Я понимаю твое желание почтить память друзей, но они уже давно не здесь, не в этих кусках изуродованных тел. Твои друзья теперь отдыхают в мире добрых духов. А нам пока не время присоединяться к ним!

Виктор снова рассердился:

— Но мы должны…