Повозмущавшись вволю, Краснихина выудила из сумки смартфон и начала ковыряться в его памяти.

– Я бы на вашем месте поберегла зарядку, – посоветовала я ей. – Никто не знает, сколько мы еще здесь проторчим.

– Я как-то раз застряла в лифте, только не здесь, а в Москве, – поделилась со мной Ирина. – Там я просидела полчаса, не больше.

– А вот со мной это впервые…

Начинать сеанс «взаимных откровений» было рано – Краснихина еще не дошла до кондиции. Она надеялась, что лифт вот-вот заработает. Но я-то знала: Инесса не собирается ничего предпринимать в этом направлении. Кабинку вдруг дернуло, свет включился – и через несколько секунд вновь погас. Однако дальше этого дело не пошло. Без моего сигнала Невиницын не должен был включить лифт. Ирина направила на меня окошечко светившегося экрана мобильника:

– Ты чего притихла?

– Да так… С утра у меня было плохое предчувствие, а оно меня никогда не обманывает. Я знала, что сегодня обязательно произойдет что-то плохое. Вот и случилось…

Лифт снова дернулся и даже немного продвинулся вверх, но двери не открылись.

– А ты законченная пессимистка, – бросила мне Краснихина. – Вот, видишь, лифт уже ремонтируют.

– А ты, значит, оптимистка?

– Меня жизнь и не в такие переплеты бросала, и ничего, все обошлось.

– Что обошлось? – поинтересовалась я.

– Да так, это давняя история. – Ирина пока что не собиралась со мной откровенничать.

– Знаешь, на этот раз тебе крупно не повезло, что ты застряла в лифте именно со мной. С некоторых пор на меня так и сыплются неудачи! Я еле успеваю вылезти из одной передряги, как попадаю в другую. Впрочем, я все это заслужила. Отрабатываю свою карму. – Ирина никак не отреагировала на мои слова, поэтому я продолжила: – Я как-то читала, что люди, которым суждено погибнуть в авиакатастрофе, подбираются на один рейс не случайно. Все они сильно нагрешили в этой жизни, поэтому…

– Только не говори, что нас с тобой тоже кто-то свел вместе! – возмутилась она. – Может, ты что-то и накосячила, но это исключительно на твоей совести. Меня твоя карма никаким боком не касается.

– Как знать, – мрачно произнесла я.

Лифт лихорадило. Он то и дело дергался, иногда мне даже казалось, что сейчас он сорвется с катушек и рухнет в шахту. Мое сердце екнуло, когда я поняла, что, скорее всего, внучок дяди Левы решил пощекотать нам нервы. Оставалось надеяться – тинейджер знает, что делает. А вот невозмутимость Ирины была просто поразительной. Похоже, она долго работала над собой, чтобы научиться такому самообладанию. Так просто эта особа себя не выдаст!

– Слушай, а ты и вправду невезучая, – заметила вдруг Краснихина.

– Можно подумать, ты – счастливица, – парировала я.

– Меня здесь вообще не должно было быть. Просто в конце рабочего дня образовался наплыв клиентов, вот и пришлось задержаться. Прикинь, один богатенький старикан решил сигануть вниз на веревке в провал между двумя высотками! – В Иринином голосе отчетливо прозвучали насмешливые нотки.

– В смысле? К вам что, самоубийца забрел?!

– Да нет же, я в фирме по организации экстремального досуга работаю. К нам пришел дедушка, сразу видно, что жутко богатый, и принялся жаловаться на то, что ему скучно жить. Мы ему сначала аттракционы попроще предложили, а он прямо-таки зациклился на роут-джампинге!

– У богатых свои причуды.

– Еще какие! Этому, например, подавай в пару симпатичную девушку! Знаешь, я была бы не прочь составить ему компанию, но у нас правило – ничего личного с клиентами.

«Размечталась! Мой дедуля для тебя слишком «star»!» – усмехнулась я про себя, удивившись скачку́ Аришиной фантазии. Вот уж поистине велико искусство быть старым, но еще большее искусство – нравиться молодым!

– Надеюсь, ты его отговорила? Вдруг у дедушки сердце в полете не выдержит?

– Не отговорила. А зачем? Это же деньги! Кто ж от них отказывается! Если дедушка очень сильно желает получить адреналин именно таким способом, значит, он его получит! А его сердце и прочие органы – это не наша проблема, – цинично заметила менеджер «Адреналина». – Слушай, не хочешь составить ему пару?

– Как-то не тянет, – отказалась я, удивляясь тому, что даже в таких экстремальных условиях Ирина не только не теряет самообладания, но и не забывает о своей работе.

– Я, конечно, зря тебя об этом спросила, по всему видно, что ты – трусиха, – уколола меня Краснихина.

– Что есть, то есть, – я не сочла нужным возражать ей.

– Тебя как зовут? – запоздало поинтересовалась моя «подружка по несчастью».

– Оля. – Я назвала имя, созвучное с моим. – А тебя?

– Ира. Мне вот интересно, Оля, что же ты такое натворила, если ждешь какого-то наказания?

Я «углубила» интригу, сказав:

– Это – глубоко личное.

– Ну, личное так личное. – Не слишком-то любопытная особа эта Краснихина. – Собственно, я тебя не собиралась тянуть за язык. Ты сама завела этот разговор.

Я выдержала солидную паузу, потом тихо произнесла свою «домашнюю заготовку»:

– Я сделала аборт!

Разумеется, ничего подобного со мною не было и в помине.

– Всего-то? Я уж думала, что-то серьезное…

– Куда уж серьезнее? – возразила я. – По существу – это убийство. Знаешь, сколько раз я об этом пожалела?

– Я скажу тебе так – в нашей стране это не считается преступлением, поэтому выбрось этот пунктик из головы, – посоветовала мне Ирина.

– Пытаюсь, но, как только я забываю об этом, со мной что-нибудь происходит. Вот как сейчас.

– Глупости все это! Твой аборт и поломка лифта никак не связаны между собой, – уверенно заявила Краснихина. – Самое плохое, что может с нами случиться, так это то, что мы просидим в этой темноте и духоте до завтрашнего утра. А я, между прочим, уже проголодалась.

– У меня есть шоколадный батончик. – Я достала его из сумки и разделила пополам: – Держи!

– Спасибо! – Ирина с аппетитом съела свою порцию и поинтересовалась: – А попить у тебя случайно нет?

– Есть, вода без газа, но я уже пила из этой бутылки. Если ты не побрезгуешь…

– В любой другой ситуации я, может быть, и побрезговала бы, но не сейчас. – Я сделала несколько глотков и протянула бутылку Краснихиной. Она не постеснялась и чуть ли не залпом выпила все ее содержимое. – Ой, прости, что-то я увлеклась… Оля, я тебя здесь никогда не видела раньше. Ты работаешь в «Свече» или пришла сюда по делам?

– По делам, в бюро технической инвентаризации. – Я вспомнила, что оно, как и «Адреналин», находится на двенадцатом этаже.

– Обычно они закрываются в восемнадцать ноль-ноль. – В ее голосе прозвучали нотки недоверия.