— Похоже на то! — осуждающе заметила я.

— ...и принялась снимать что попало. Михале-ка, согнувшегося под непомерной тяжестью макета, там еще Мундя сфотографирован, еще какие-то незнакомые люди. Именно на этой пленке я и обнаружила вот это.

И Алиция постучала пальцем по карте. Отрывочные сведения стали постепенно складываться в логическое целое. Стало ясно, что и Михалек, и Мундя каким-то боком причастны к «Цыганке», но многое еще оставалось покрытым мраком.

— Рассказывай дальше, — теребила я подругу. — Постарайся придерживаться хронологии.

— Хронологически... Как раз в то время я несколько месяцев вынуждена была работать переводчицей, — вспоминала Алиция. — И вообще хваталась за всякую работу. Рисунки и фотографии для газет, например. Надо же, только теперь поняла, какая напряженная у меня была тогда жизнь. И благодаря своим многочисленным занятиям познакомилась со множеством людей. Мундя все то время сшивался поблизости. Тогда я не придавала этому значения, теперь придаю. И опять же только теперь понимаю, что его интересовали прежде всего немцы и журналисты... А это о чем же? Ага, вспомнила. Был такой случай. Какой-то парень принес в редакцию для Мунди карты. Одну я украла. Вот эту.

И она показала на немецкую штабную карту.

— Почему именно эту? — поинтересовалась я. — И зачем вообще крала?

— На этой карте находится Хоэнвальде. Поместье полковника, помнишь? Мен'я это интересовало из-за фамильных часов.

Если я стану потом утверждать, что в этом месте Алициного рассказа какое-то предчувствие кольнуло мне в сердце — не верьте. Ничего меня не кольнуло.

Я спокойно встала, подошла к столу, развернула упомянутую карту и спросила:

— Где же твое Хоэнвальде?

— Где-то там, в верхней половине. Я внимательно вгляделась в надписи.

— Нет здесь ничего похожего.

— Слепая команда! — рассердилась Алиция и, бросив календарик, подошла ко мне. — Сейчас сама покажу.

Подойдя к столу, Алиция склонилась над картой и минут пять разыскивала название городка, потом сконфуженно поглядела на меня.

— Ты права, его тут нет. Не могло же оно само сойти с карты!

— Кто его знает! Может, надоело ему там торчать...

— Ничего не понимаю! — сокрушалась Алиция.

— А что тут понимать? Ты по своей рассеянности просто-напросто перепутала карты и украла другую. Когда ты последний раз рассматривала ее?

— Последний раз? Да тогда и рассматривала, когда крала.

— И все эти годы ее в глаза не видела?

— Да нет, видела, когда уезжала в Данию, паковала все вещи. Но не разглядывала и даже не разворачивала. Ведь она мне без надобности, украла я ее просто так, на память... А все прочие остались лежать в редакции, восемь штук их было.

— И куда они делись?

— Мундя пришел, когда меня не было, и забрал их.

— А что вообще этот Мундя делал в редакции?

— Просто околачивался. Алиция огляделась, нашла половинку сигареты, закурила и продолжила рассказ.

— Я уже тебе сказала, Мундя старался подружиться с журналистами, ведь они самые квалифицированные люди, а он тогда явно что-то искал. Крут знакомых у него был очень широкий, и он знакомился все с новыми людьми. Достаточно ему было познакомиться с кем-то одним в редакции, газете, конторе, как он уже нахально втирался в коллектив и чувствовал себя там как дома. И в нашу редакцию приперся без приглашения, и карты забрал с моего стола. Я хотела сказать ему, что из восьми карт одну взяла себе, совсем не собиралась присваивать ее тайком, но меня разозлило, что он остальные взял без спросу, и ничего не стала ему говорить.

— А не могло получиться так, —спросила я Алицию, —что, наоборот, ты по своей рассеянности стащила семь карт, а Мунде оставила лишь одну? Или кто другой забрал остальные, а не Мундя? А Мундя до сих пор считает, что карты у тебя?

— Какое мне дело до того, как считает Мундя? — совсем разгневалась Алиция. — Плевать мне на Мундю и его мнение! Не знаю, где он, что с ним, и знать не желаю! А ты желаешь знать, что было дальше, или мне не стоит рассказывать?

Я быстренько оставила Мундю в покое, чтобы не злить Алицию, и заверила ее, что горю желанием услышать продолжение. Продолжение оказалось на удивление кратким.

— А потом один человек рассказал мне множество интересного и умер, — сказала Алиция и надолго замолчала, продолжая изучать календарик.

Я долго ждала, не перебивая и даже не дыша, потом не выдержала:

— Боюсь, ты изложила события в излишне сжатой форме. Нельзя ли немножко подробнее?

Алиция заглянула в свою чашку:

— Как, я уже выпила весь кофе? Надо еще заварить, сейчас я приступлю к самому важному.

В те годы судьба свела Алицию с одним старым и очень больным человеком. Совсем посторонним, незнакомым. Жил он в соседнем доме, Алиция узнала о нем от приходящей уборщицы и не была бы Алицией, если бы немедленно не занялась им. Известно ведь — если кто-то болен, одинок, несчастен и к тому же беден — забота Алиции ему гарантирована. Она сама бы разболелась, если бы не оказала помощи такому человеку. Ей бы в больнице работать... Так вот, тот больной старичок сначала лишь стонал, потом стал проявлять признательность, а потом в знак признательности попытался открыть Алиции какую-то тайну.

— Когда малость окреп, стал рассказывать мне историю своей незадавшейся жизни, —говорила Алиция.

— По его словам выходило, что он знал какую-то тайну;, и вынужден был ее продать, так как заболел и не смог работать. Рассказывал по кусочку, был уже очень слаб. Иногда заговаривался, вроде как бредил, так что впечатление от его откровенностей и тогда у меня было сумбурное, а сейчас и вовсе многое позабыла. Вот что записано в календарике: «Возвращенные Земли. Немцы преступники и грабители. Не все. Карты. Одна продана. Важный документ. Шайка мошенников. Один важный тип. Меха».

— И что дальше? — спросила я, потому что на «мехах» Алиция замолчала и не собиралась продолжать.

— Ничего. Этот человек умер.

— И ты не пыталась его получше расспросить, чтобы все узнать?

— Не пыталась, наоборот, велела ему замолчать, так как говорил он с трудом. Это был умирающий, а ты — «порасспросить»! Но уже в предсмертном бреду несколько раз повторял — «важный тип», и при этом всегда «меха», «меха».

— Выходит, скорняк?

— Теперь выходит — скорняк. Тогда у меня вообще ничего не выходило, да и не придавала я значения его словам, считала, просто бредит человек.

— Нет, оказывается, вовсе не бредил, смотри, очень даже логично выглядит все вместе взятое, только по-прежнему не разобраться. Посмотри в своих записях, может, там еще что есть?