из плана огня, то используй их в ритуале, это укрепит их верность, и они будут не так сильно желать твоей смерти.

От Льва не укрылась часть «не так сильно», а не «полностью не желать», но это предложение звучало уже намного лучше.

Конечно, Думов допускал, что ифритша могла врать, но и её аргументы тоже звучали разумно. Ранее, пройдясь по донжону, Лев убедился, что его мать и впрямь полностью обнесла все комнаты.

Как она это сделала было под вопросом, но сам факт никто не отменял.

— Договорились, — решил Лев. — Но магические слова дашь вначале. И выпущу я тебя лишь в пещере.

— Да хоть в воде. Я всё равно сразу исчезну.

Сказано, сделано.

Запоминая магический наговор плана огня, Лев и впрямь чувствовал, что это далеко не просто слова. В каждом слове или букве звучал рёв яростного пламени. Со слов Халифы он мог сказать их другому волшебнику и тот точно так же бы сумел создать улучшенное заклинание призыва низших элементалей.

Кувшин пришлось нести в зубах, так как надо было копать ещё один туннель. Пещеру же Лев выбрал на случай если ифрит решит сделать что-то глупое. В таком случае его мать появится рядом очень быстро.

— Было приятно пообщаться, Амира Аль Халифа. Надеюсь, когда-нибудь наши дороги вновь пересекутся. — вежливо попрощался Лев. Его впечатлил ранг пленницы. Он чувствовал, что в будущем это знакомство может помочь ему получить изрядную выгоду.

— Да-да, мне тоже было приятно и бла-бла-бла. Ты не такой уж говнюк, как другие драконы, и очень умный для своего возраста. Как вернусь, прикажу вырвать этой сучке её наглые глаза, а затем налить ей в глазницы воду! Ха-ха-ха! Клан Халифа умеет платить свои долги. Хорошие или плохие!

На последних словах крышка с воем отлетела и из кувшина вырвался интенсивный поток огня, почти сразу начавший рассеиваться.

Лев успел на секунду увидеть ослепительно красивую краснокожую и рыжеволосую четырёхрукую женщину с торчавшими из-под верхней губы маленькими клыками и несколькими короткими рожками на голове. Одета она была в сложную смесь шароваров, шелков и доспехов.

Подмигнув напоследок, она с демоническим хохотом растворилась в воздухе.

Спустя же пару мгновений вся пещера содрогнулась, когда словно из ниоткуда рядом со Львом возникла полностью готовая к бою красная драконица.

Её пылающий взор немедленно застыл на лежащем на полу пустом кувшине, а затем медленно перешел на своего сына.

Думов вздохнул. Кажется, ему предстояло очень много врать.

Глава 8

Сказать, что красная драконица не очень хорошо восприняла новости о потере ценного артефакта, это ничего не сказать.

Да, теоретически кувшин был за пределами её сокровищницы и мать Льва о нём не знала, но когда логика и жадность дракона шли рука об руку?

Право Думова на выход из пещеры было немедленно отозвано, пустой кувшинчик отобран, а сам он был наказан на полгода невозможностью выйти. Мордочки услышавших об этом остальных дракончиков стали такими довольными, что Лев потратил некоторое время, чтобы задать трёпку каждому из них, донеся мысль, что злорадствовать надо незаметно. Даже Латунная и та получила братский захват шеи и наставительное втирание кулака в голову.

А нечего зубоскалить над старшим братом!

Но вернёмся к красной драконице и том, как тяжело она восприняла потерю.

Выслушав историю, как её сын случайно открыл кувшин, чем и высвободил какую-то красную женщину, драконица скривилась так сильно, будто у неё разом заболели все зубы.

Последующий месяц их мать почти не появлялась в пещере, зато они все прекрасно слышали нескончаемый грохот скал и камней, пока могучая драконица перетряхивала крепость по камешкам, стремясь найти всё те артефакты, что она пропустила в первый раз.

Как подозревал Лев, когда он выйдет, то на месте фортификации великанов найдёт не более чем груду руин.

Когда же их мать всё-таки изволила вернуться, то она всё ещё сохраняла плохое настроение. Её поиски помогли найти ещё несколько скрытых заначек, но ничего столь же существенного, как кувшин с ифритом, не было.

Из-за этого дракончики постарались пару недель и вовсе не попадаться матери на глаза, так сказать, во избежание.

Однако не только у одной драконицы было плохое настроение. Лев тоже был не очень доволен результатами своего похода.

Конечно, заключенный договор с Амирой аль-Халифа грел его огненное сердце, хоть реально он даже не знал, когда сможет им воспользоваться.

Из лекций их матери о драконьей империи, они узнали, что межплановые перемещения невероятно сложная и энергозатратная магическая дисциплина. Даже среди драконов прошлого немногие ею владели.

Сейчас же если кто-то из смертных и обладал о них знаниями, то с большой долей вероятности просто не имел квалификации или сил, чтобы ими воспользоваться.

С теми же, кто и впрямь мог отправляться в соседние миры, лучше было держаться настороженно даже взрослым драконам.

Но если потенциальный союзник был благом, то вот способ, которым он его получил Думова совсем не радовал.

Разговаривая с ифритшей и заключая с ней договор, Лев подсознательно понимал, что невероятно рискует. Конечно, он привёл её под бок матери, в средоточение магии драконицы, но всегда был риск, что сказанное Амирой не более чем искусная ложь.

Она могла оказаться кем-то намного более ужасным, чем ифрит, или, к примеру, суметь остаться в мире достаточно, чтобы похитить Льва и утащить того к себе на план огня.

Сумел бы Думов продержаться достаточно долго, чтобы ему успела прийти на помощь мать? Хороший вопрос, на который у него не было ответа.

Но почему Лев вообще так рисковал? Что заставило его столь сильно опустить барьеры осторожности? Ответ был очевиден — драконья жадность.

Всю свою жизнь в этом мире Лев чувствовал влияние драконьей натуры. Она пропитывала его мысли, чувства и, как он подозревал саму душу.

Тем не менее до этого драконья суть лишь помогала ему. Там, где обычный человек уже давным-давно сдался и поддался унынию, дракон наоборот ещё сильнее продолжал бороться и процветать.

Драконья гордость побуждала Льва тренироваться ещё усерднее, упрямство мешало сдаться на полпути, а гнев помогал ему в бою. Вот только сейчас драконья жадность работала совсем не в его интересах и Льву это совсем не понравилось.

Думов не был глупцом и прекрасно понимал, что жадность ему не побороть. Если же он каким-то образом это и сможет сделать, то что от него останется? Если разрушить фундамент дома, сколько он простоит? Но зачем разрушать, если можно научиться с ним жить? Вот только чтобы уживаться, нужно иметь хоть какую-то форму контроля. Вот почему Думов решил заняться тренировкой последнего.

— Брат, ты уверен? — Латунная дракоша с огромным сомнением