только точность движений, но и их естественность, чтобы они стали частью меня.

И у Пайка это хорошо получилось. Я не раздумывал ни секунды, тело действовало само, зная, что и когда надо делать.

Еще один серый жгут хлестнул справа. Удар клинком наотмашь и половина щупальца шлепается на каменные плиты. Слышится тонкий визг. Тварь, кому отрубили руку-отросток вопит, запрокинув морду-лицо квверху.

Отлично. Значит боль они все же чувствуют. Хорошо.

Я раскрутил восприятие и еще больше ускорился. Но монстр преподнес сюрприз, внезапно дернувшись с места и прыгнув высоко в воздух. За спиной твари выросли карликовые крылья, недостаточно большие чтобы полноценно летать, но достаточные, чтобы планировать. Что он и сделал, обрушившись сверху на меня.

Кинжал синдской работы вонзился прямо под подбородок шустрому чудовищу. Я не стал ждать на месте, и тоже подпрыгнул, оттолкнувшись ногой от злополучной ограды, навстречу явно не ожидавшего такого маневра врагу.

Некрос суматошно дернулся в сторону, но это его не спасло, клинок с извилистым лезвием пронзил его голову насквозь. Тварь захрипела и попыталась обвить меня щупальцами. Так мы и рухнули чуть ли не в объятьях друг друга.

Локоть вспыхнул огнем, при падении рука неудобно подогнулась и ударилась о мостовую.

— Дерьмо!

Я быстро вскочил и тупо уставился на кинжал. Металл плавился, великолепная оружейная сталь, покрытая серым веществом, стремительно теряла очертания.

Ни хрена себе! Будто в кислоту окунул. Я оглянулся на поверженное чудовища и готовые сорваться с языка ругательства из-за потерянного оружия застряли в горле. С дыркой в башке монстр спокойно поднимался, опираясь сразу на четыре конечности.

Обращенного кинжал свалил ударом в голову без проблем, не став превращаться в оплывший огрызок свечи. Этот же мало того, что испортил клинок синдской работы, так еще и спокойно пережил пробитый насквозь череп.

Похоже члены труппы бродячих артистов отличались от своих младших сородичей, которых они с такой легкостью клепали из обычных людей. А значит что? Скорее всего обычное оружие окажется бесполезным.

Едва об этом подумав, я выбросил руку вперед и врезал заклятьем «тысячелетнего праха». Одно из классическим заклинаний боевой алхимии, что производит распад любого предмета, обращая его в мелкую зернистую пыль.

На секунду мелькнуло беспокойство, что не сработает. И подтверждая его, некрос вскинул навстречу мутному мареву правое щупальце, без сомнений подставив его под магический выпад.

И завизжал, как свинья. Мерзкий вопль резанул по ушам, заставив скривиться. Изгибающийся отросток подернулся рябью и начал осыпаться бесцветной пылью.

С этим оказалось все в порядке. Проблема возникла с площадью воздействия. Чары уничтожили только одну конечность, хотя по идее должны были распространится по всему телу монстра.

Что за дерьмо?!

Я отшатнулся назад, уходя от выпада прыгнувшего вперед левого щупальца. Несмотря на то, что на месте правого теперь торчал обгорелый обрубок, некрос не потерял боевого настроя, продолжая сражаться.

Над городом поплыл перезвон. Били в колокола, предупреждая о нападении.

Из моих рук рванулись вперед жгуты мерцающей тьмы, копьями врезались в измененное тело и пробили насквозь. Тварь распахнула пасть в беззвучном крике. Вихрь теней возникший в груди, раскручивался, раздирая грудь монстра изнутри.

Чары тянули из меня силы, а чудовище все никак не желало подыхать. Щупальце еще раз ударило сверху, с трудом удалось увернуться, подставив под гибкую конечность клинок.

Меч дрогнул и разлетелся осколками, оставив вместо себя беззубый обрубок. Громкий звон разбитого металла прокатился над площадью.

Обалдевший я дернулся назад, уходя из-под еще одного выпада извивающегося жгута.

Охренеть. Сначала кинжал плавят, как пластик, теперь раскалывают клинок, как стекло.

Я выбросил раскрытую ладонь вперед, чувствуя, как формируется новое заклинание. Воздух передо мной сгустился, превращаясь в стену мрака, прерывая новое нападение. Но на помощь первому монстру уже спешил второй.

Отбросив обломок когда-то отличного клинка в сторону, я повел рукой и ладонь ощутила знакомую тяжесть. Меч Шахода пришел на призыв своего хозяина.

Прыжок вверх, увернутся, пропуская сразу два щупальцам мимо себя. Оттолкнутся от края разгромленной телеги и взлететь еще выше.

Удар.

Жесткий, четкий, предельно точный. Тело второго некроса развалилось чуть ли не пополам. Внутри все та же серая слизь. Ни крови, ни костей, ни внутренних органов, ни сухожилий, только однородная серая масса, густым потоком вытекающая из разрубленного тела фальшивого акробата.

Ну и мерзость. На ум почему-то пришла девчонка, что эротично изгибалась на тумбе. Внутри она была тоже такой. Ни упругой груди, ни стройных ножек, ни крепкой попки — одни лишь видимость соблазнительной оболочки, наполненной изнутри серой слизью и округлой в нужных местах.

Я машинально скривился. Врагу такого не пожелаешь, оказаться в постели с подобным созданием.

Чертова нежить…

Стена мрака распалась, опадая безвредными лепестками, защитные чары пали, открывая путь первому монстру.

Безгубый рот что-то шипел. На секунду мне показалось, что через слепые буркала на меня взглянула Клара Шенриз. Видение ощущалось столь явственно, что не возникало сомнений в его реальности. Глазами некроса действительно глядела одна из Отверженных.

Выходит и правда явились за Мечом Шахода. Забрать сами не могут, но убить носителя желают. Игры кончились. Ублюдкам надоело ждать и решили от меня просто избавиться.

Испугались канальи. Энергичные действия Йогар-гала вызвали справедливое опасение. Не ожидали от пупырчатого такой прыти, вот и забегали. Странно только что явились лишь сейчас, могли и раньше напасть. Или были заняты чем-то другим? У них с Падшими все еще длилась война. Наверное, устраивали друг другу подлянки.

Но для смертных особой разницы нет. Что Падшие, что Отверженные, все одним миром мазаны — эфирные пиявки, которых следует истребить.

Бесцветные глазницы обратились ко мне и заглянули прямо в душу. Я вздрогнул, Меч Шахода, ставший частью меня, налился тяжестью. Пальцы едва не разжались, выпуская из рук клинок.

— Скоро ты познаешь истинную смерть, — прозвучал тихий голос прямо у меня в голове.

Я почувствовал, как мое лицо дрогнуло. Что-то творилось со мной, сила Отверженной выворачивала меня наизнанку, с легкостью сметая любые преграды, ввинчиваясь в разум подобно призрачному червю.

Эфирный клинок пел песнь смерти, но как-то тихо, на грани слышимости. Черепичные крыши и каменные стены зданий напротив разлетались в мелкие щепки, остальные некросы продолжали разносить площадь.

Где-то щелкнуло и в лицо монстра через которого на меня смотрела Клара Шенриз воткнулась стрела. Тварь даже не дернулась, продолжая удерживать меня взглядом. Я застыл, чувствуя, как мышцы сковывает могильным дыханием. Холод растекался по телу, превращая в неподвижную статую.

Со стороны высокого города и с базара выбегали стражники, вступали в бой и почти сразу гибли. Ни железо,