Как бы казнить уже прибывших не начали, — меланхолично подумал я с определенной ленцой (давала о себе знать дуэгарская половина). — Или изгонять города.

Впрочем, плевать, если это хоть немного уменьшит шанс появления новых тварей я всеми руками за. Второй раз участвовать в подобном «представлении» с бродячей труппой оборотней категорически не хотелось.

Я развернулся и устало поплелся по улочке в сторону верхнего города. Прочь, домой, подальше отсюда, под крышу и в горячую ванну.

По знаку Пайка сразу четверо латников пристроились рядом, взяв меня в коробочку. Плевать, хотят изображать из себя бдительных телохранителей, пусть. Мне уже ни до чего нет дела, навалилась усталость и опустошение после боя.

Спустя час, я получил все что хотел. Тишину и ванну, доверху наполненную горячей мыльной водой. Предстояло тщательно обдумать случившееся.

Итак, что мы имеем? А имеем мы… полную задницу. Да, именно так — полную самую что ни на есть настоящую задницу. Я задумчиво провел перед собой рукой и продекламировал:

— Шрекс-мекс-текс, — и изобразил колдовской пас, пародируя заклинение.

Воздух прочертила едва заметная темная полоса, вслед за ладонью, описывая полукруг.

Ситуация осложнялась. Теперь против меня выступали не только Падшие, но и Отверженные. Здорово им прижал хвост Йогар-гал, раз так резко задергались. Мелкий засранец умел быть занозой в заднице. Хорошей занозой, размером с деревянный кол.

Прижал и заодно подставил меня — холодно напомнил я себе, возвращаясь к своим скорбным делам.

Мда… ситуация… Перед глазами пронеслась битва с посланцами хаоса.

Жаль синдский кинжал. Хорошая вещь… хмм.., хорошая, а расплавился, как свечной воск, а меч и вовсе разбился, как кусок стекла. Да и магия особо себя не проявила. Живучих слуг себе создали Отверженные. Очень живучих. И это действительно напрягало.

Только меч Шахода показал себя во всей красе. Но это оружие особого типа, ему и боги на один зуб. А Клара Шенриз, пообещала вернутся, иначе как трактовать ее слова о новой встрече?

Опять вспомнился брызнувший осколками клинок. Великолепная оружейная сталь, разлетелась как хрусталь. Занятно. Что еще за пазухой у этих затейников?

Если бы не меч Шахода неизвестно еще чем бы все это закончилось, магия оказалась почти такой же бесполезной, как и обычное оружие. Как минимум не оказала того воздействия, на которое я рассчитывал. Поневоле задумаешься. Иметь во врагах Отверженных оказалось гораздо опаснее, чем иметь в противниках Падших. От тех хотя бы понятно чего ожидать. А эти могли заготовить другие сюрпризы.

Размышлял я неторопливо, обдумывая ситуацию со всех сторон. Вряд ли в ближайшее время стоит ожидать нового нападения, так что какой-то запас времени еще есть.

Меч Шахода… козырной туз в игре против богов… джокер, что так вовремя вытащил из рукава на свет Йогар-гал. Интересно, как мелкий паршивец сумел стащить столь могущественную реликвию? Ведь когда клинок поражал кого-то он полностью поглощал его сущность, его энергию, душу.

Я вдруг дернулся и расплескал воду. Я внезапно понял, как и когда меч появился на свет. Я словно всегда это знал, но только сейчас вспомнил. Меч Шахода — это самый первый клинок в мироздании. Оружие, созданное исключительно для убийства другого разумного. Не для работы, не для охоты, а именно чтобы убивать. Самый первый, вкусивший мягкую человеческую плоть и кровь.

Это знание будто всегда находилось со мной, но лишь сейчас оно проявилось.

Шаход — был богом, первым мятежником, кто протоптал путь из Эфира в тварной мир. Вовсе не Отверженные первыми подняли бунт против отца мироздания и устоявшегося порядка. Нет, это был он, отступник-одиночка, не пожелавший гнить в золотой клетке и нашедший путь в другие слои реальности, чьи пласты бытия творец отгородил от своих первых детей.

Именно в тварном мире Шаход создал свой клинок, сковав его из материи и собственной эфирной сущности, соединив в причудливую вязь самого первого, а значит самого совершенного орудия для убийства.

Изначально меч не предназначался для обычных людей, но его ковали в реальном мире, где властвовали иные законы, и это повлияло на свойства оружия. Его также нельзя назвать в полном смысле разумным. В нем лишь мелькали отголоски божественной искры создателя, отдавшего своему творению частичку себя. Но в нем ярко пылала жажда впервые пролитой крови, делая клинок уникальным, способным изничтожить любое существо, откуда бы оно не явилось.

Позже, вслед за Шаходом потянулись и остальные боги, поняв, что получили неплохую игрушку для развлечения. Именно в ту эпоху Отверженные впервые задумались о переделке мироздания на свой лад. К чему это привело прекрасно известно.

Участь самого Шахода оказалась незавидной. Нарушив заповеди творца, он подписал себе смертный приговор. Пробив завесу между Эфиром и тварным планом бытия, бог запустил в себе изменения, со временем превратившие его в обычного смертного. Жестокое наказание для того, кто считал себя лучше, сильнее и умнее всех.

— И пошел он к роднику и выпил водички и заблеял, став козленочком, — пробормотал я, представив себя на месте погибшего бога. Он, наверное, здорово удивился, поняв, что происходит. Изначальный знал толк в черном юморе, поставив ловушку для желающих побегать на воле.

А вообще, туда придурку и дорога. Нечего ломиться в двери с надписью: опасно для жизни.

Я отмокал в ванне, думал о мече Шахода, пытаясь понять откуда вдруг появились знания о его происхождении (догадки об этом имелись, скорее всего меч каким-то образом сам мне это передал, хоть он и не был разумным в полном смысле этого слова, но и простым его тоже назвать нельзя), об Отверженных и новых нападения, и параллельно строил планы на ближайшее будущее. И все это одновременно. На тело накатывала приятная расслабленность…

В дверь осторожно поскреблись.

— Ваша милость, можно? — донесся женский голосок из коридора.

Едва не заснувший прямо в ванне, я шевельнулся и прокашлялся, лишь после этого сказал:

— Можно.

В комнату зашла служанка с подносом. Темный эль, над тяжелой глиняной кружкой шапка пены, широкая тарелка, полная кровяной колбасы, хлеб и разделанная на части половинка запеченного гуся.

Недурно.

Девица с приятными глазу округлостями прошлась через комнату, поставив поднос на небольшой столик у окна. Ладная и упругая, служанка при наклоне изогнулась так, что платье натянулось исключительно в нужных местах, подчеркивая изящность фигурки.

Молоденькая, хорошенькая, услужливая, готовая с радостью исполнить любое желание. За определенную плату разумеется.

Стрельнув глазками, девица осведомилась елейным голоском:

— Что-нибудь еще, ваша милость? — прозрачный намек с кивком головы в сторону ванны.

Ответить я не успел, следом