Да, но деньги? Кто все это затеял – олигарх какой-нибудь с вывихнутыми мозгами? Быть не может, причем по нескольким причинам сразу. Откуда тогда Корпорация черпает такие средства? И на что тратит – ведь выход в космос, наверное, не самоцель? Стерляжий намекал насчет курицы, несущей золотые яйца. Алмазный рудник они нашли на Луне, что ли? А до Луны, выходит, добрались автостопом, проголосовав попутку?

Очень остроумно. Хотя чего и ждать от сотрясенных моих мозгов…

Я не заметил, как снова задремал, а проснулся от того, что что-то несильно толкнуло меня в лицо. Это оказалась кукла. Большая детская кукла с пышной нейлоновой прической, одетая в вязаные штанишки и кофточку, парила в невесомости, медленно вращаясь. Похоже, ее занесло сюда сквозняком. Из детской, так надо понимать. Честное слово, меня ничуть не удивили бы детские голоса. Может, у них тут и детсад есть, а может, и зоопарк. Надо будет напроситься на экскурсию – никогда не видел летающего крокодила.

Кукла медленно отплыла к переборке, ударилась о нее и вернулась. Я поймал ее за скальп и пристегнул ремнем к соседней лежанке. Спи, дура пластиковая.

В каморку вплыла девушка.

– Эй, сюда Аграфена не залетала?

Тут она заметила куклу, а заодно и меня.

– Привет. Слезай с этого места, оно мое.

– А какое свободно?

– Крайнее с другой стороны.

– Может, поменяемся? – предложил я, ужаснувшись при мысли о том, что сейчас придется отстегиваться и снова летать по воздуху.

– Еще чего. Давай выметайся. Я ведь и помочь могу.

В этом я не сомневался и притом трезво оценивал свои шансы. В нынешнем моем состоянии я справился бы, пожалуй, только с куклой Аграфеной. Да и не драться же с девушкой.

Не удержавшись от тяжелого вздоха, я отстегнулся – и меня тотчас кинуло девушке в объятия. Честное слово, я не хотел. Лежанка сама спружинила.

– Давай-давай! – Девушка оттолкнула меня не просто так, а прицельно, и я поплыл к указанной ею койке. – Сумеешь сам пристегнуться?

– Как-нибудь, – буркнул я, сообразив две вещи: во-первых, она сразу догадалась, что я впервые в невесомости, а во-вторых, не вкладывала ничего обидного в слово «помочь». Нет уж, обойдусь своими силами, как их ни мало. Мобилизую внутренние резервы организма.

Мобилизовав их, я пристегнулся. Меня сразу перестало мутить. Кажется, адаптация проходила успешно, с чем я себя и поздравил. Я даже проявил некоторый интерес к девушке, рассмотрев ее более подробно.

По-видимому, чуть ниже меня, то есть для женщины высокая. С заметными формами, но далеко не пышка. Должна быть стройной, если при наличии силы тяжести не имеет привычки сутулиться. Развитые скулы и узкий подбородок, из-за чего лицо кажется треугольным. Пепельная шатенка. Цвет коротко обрезанных волос, кажется, натуральный. Уважаю. Как правило, женщины обожают всевозможные малярные работы по своей поверхности, зато искренне возмущаются недорослями, разрисовывающими заборы. А велика ли разница?

С другой стороны, женщины украшают жизнь. (Правда, как правило, свою и, как правило, не мною, но я на них за это не в обиде.) «Без женщин жить нельзя на свете, нет…» Глупости. Жить можно. Но одичаем.

– Это ты играешь в куклы? – спросил я.

– Нет, это Аграфена в меня играет. Заплывет куда-нибудь, а мне искать. Все-таки развлечение в свободные часы. Каждый по-своему с ума сходит.

– Точно, – согласился я. – Скучно тут?

– По-всякому бывает. Но в основном нет. А ты, значит, и есть тот самый электронный гений?

– Я не электронный, я живой, – сердито возразил я. – То есть пока еще живой. Если меня и дальше будут перетряхивать с места на место, я ни за что не ручаюсь. А что значит «тот самый»?

– Ну тот, который починит нам лифт до Луны.

Я поперхнулся.

– До чего?

– Ты что, с Луны свалился? – Она вдруг прыснула, уловив каламбур. – Нет, если бы свалился, ты бы о лифте знал. Новичок, что ли? Из группы Стерляжего?

– Вроде да.

– То есть сам еще не знаешь? Погоди, а как это может быть? Ты давно в Корпорации?

– С сегодняшнего дня.

– Ну? – Глаза ее расширились. – Так ты, значит, не тот? Жаль. Обещали нам тут одного спеца-феномена. Мол, только дотронется до сломанной аппаратуры, и она вновь работает. Мол, в его присутствии никогда ничего не ломается. По-моему, все это вранье, не может быть таких людей, да еще с именем каким-то идиотским… Тебя как звать?

– Святополк. Для друзей просто Свят.

Глаза у девушки расширились еще больше.

– О! Так это ты и есть. Не врешь, нет? А почему тогда с сегодняшнего дня? Нам о тебе уже недели три в уши жужжат – такой, мол, и растакой чудо-юдо-спец…

– Погоди, погоди… – пробормотал я. – Какие еще три недели? Ты серьезно?

– Ну, может, чуть поменьше, но не очень. Нам тебя обещали еще до того, как лифт сломался.

– Ты уверена, что меня?

– А то кого же? Святополки не кишмя кишат. Чего рот разинул? Бывает, привыкай. К некоторым людям Корпорация долго присматривается, потом еще дольше подбирает ключи, а результат все равно один. Ты сильно не переживай, я ведь тоже уникум, и меня в свое время тоже еще как окучивали. Если человек нам подходит, он будет наш, и точка.

– А если он не захочет? – спросил я недоверчиво.

– Захочет. Тем, кто может не захотеть, знать о Корпорации совсем не обязательно. Случаются, конечно, и сбои, как без них обойтись, но редко. Так что будь уверен, твое появление на «Грифе» было предсказано заранее. Обидно?

– Пожалуй, – пробормотал я. – Унизительно как-то. Марионетка я им, что ли?

Она фыркнула – кажется, моя реакция ее забавляла.

– Тебе предложили то, чего ты сам хотел, возможно, неосознанно. Ты еще о свободе воли поговори. Отказаться ты в принципе мог – но зачем? Когда это голодный отказывался от хлеба?

– Ну если удар по голове – хлеб… Да еще угроза амнезией…

– Лучше, значит, помнить свой гордый отказ и всю жизнь жалеть об упущенных возможностях? Упиваться жалостью к себе, любимому? Ты мазохист?

– Я садист-расчленитель.

– А я реинкарнация Салтычихи. Сработаем на пару? Я буду приманивать жертвы, ты их хватай и обездвиживай, а Аграфена постоит на шухере. Идет?

Тут уже фыркнул я. И сейчас же в горловину люка просунулась голова Стерляжего, нимало не похожая на стерляжью голову. Скорее уж на кабанью.

– Надюша, привет. Что, в курс новенького вводишь? Умничка. Давай в том же духе, а мне, прости, некогда… Свят, ты, когда освоишься, заходи в центральный модуль, лады? – И исчез.

– Значит, Надя, – сказал я после паузы. Нахлынувшая было злость понемногу улетучивалась. – Будем считать, что очень приятно. А ты по какой части уникум?