Мне показалось, что на какой-то миг помощница вздрогнула и сильнее сжала кулаки. Лицо застыло, окаменело, но мне пришлось отвлечься на сложный поворот и, когда я вновь на нее покосился, Алисия была невозмутима и спокойна.

– Я поняла.

– Вот и умничка.

Не прошло и десяти минут, как мы подъехали к роскошному особняку в пригороде Нью-Йорка. Неторопливо двигаясь по подъездной аллее к дворцу впереди, я лениво просчитывал, с кем из меценатов этого вечера нужно пообщаться. Все ведь понимают, что такого рода встречи, как и любые общественные мероприятия, в первую очередь нужны для того, чтобы завести разговор на деловые темы в более неформальной обстановке.

Остановившись у крыльца, я вышел, передал ключи от машины швейцару и предложил руку Алисии.

Окинув свою спутницу еще одним долгим взглядом, вновь почувствовал тесноту в штанах.

Демоны, сколько можно?

Да, она потрясающе выглядит, да, крышесносно пахнет и просто восхитительно стонет от наслаждения в моих руках, но это не причина терять голову. Не она первая и не она последняя.

Увы, чувства плохо поддавались контролю разума.

Я скользил взглядом по тонкой, изящной спине с чуть выпирающими позвонками и отчаянно желал провести по нежной коже губами, наслаждаясь гладкостью и сладковатым запахом.

Спина. До каменного стояка меня теперь доводит женская спина. Дожил ты, Матисон…

Определенно пора девочку трахнуть, а то еще немного, и начнешь восхищаться тонкими запястьями да нежным трепетом длинных ресниц.

Эти здравые мысли помогли, но буквально минут на сорок.

Сначала, как только мы прошли в зал приема, меня привычно закружил калейдоскоп знакомых лиц и уже привычная стихия деловых переговоров.

Вежливо поздоровавшись с Айседорой, оставил Алисию в ее обществе и ушел, завидев вдалеке владельца крупного холдинга, с которым уже несколько недель тщетно пытался договориться о встрече. Вот так удача!

Уже возвращаясь, я заметил как Айси ущипнула мышку за мягкое место, когда та отвернулась, и только хмыкнул. Было очень забавно наблюдать за лицом девчонки.

Она неверяще смотрела вослед начальнице и, кажется, в миленькой головке Алисии никак не укладывалась возможность такого лютого беспредела.

Но я понимал Айседору.

О-о-очень даже понимал. Туго обтянутый смелым платьем зад мышки-милашки дико искушал. А еще дразнили мысли о том, что под таким нарядом не должно быть белья… Бюстье на мышке точно не было и, глядя на завлекательно высокую грудь, я не мог отделаться от воспоминаний о том, какие на ощупь ее идеальные сосочки.

Взгляд поневоле скользнул еще ниже, на бедра мышки… не сомневаюсь, что скромная девочка надела трусики. М-м-м… танга? Только они будут достаточно незаметны.

Вновь опалило жаром от ярких картин.

Вот бы прямо сейчас затянуть ее в какой-то укромный угол, опуститься на колени и задрать длинную юбку платья, обнажая бедра и почти неприкрытую попку. Что бы сделать с бельем? Просто отодвинуть в сторону и без сантиментов ворваться в узкую дырочку? О-о-о, я почти не сомневаюсь, что она к тому моменту будет достаточно мокрая, чтобы меня принять.

Или не торопиться? Погладить нежную расщелину прямо сквозь трусики, вырвать из девушки стон от соприкосновения кружева и нежной горошинки клитора… а потом зубами стянуть эти клочки ткани, по недоразумению называемые бельем, и засадить на всю длину!

Млять! Скоро штаны порвутся.

Но у меня однозначно есть идея… вызов самоконтролю, так сказать.

Ухватив ничего не подозревающую жертву за локоть, я увлек ее в ближайший коридор, а после толкнул в укромную стенную нишу.

Она прижалась к стене, со смесью испуга и предвкушения глядя мне в глаза.

Прислонился к противоположной стороне ниши, скрестил руки на груди и, растянув губы в максимально похабной усмешке, велел:

– Снимай трусики.

– Что?… – потрясенно охнула Алисия, непроизвольно прижав руки к груди.

Ох, прелесть-то какая!

– Ты меня слышала.

– Но… прямо тут?!

– Да, детка, прямо тут. Так и быть, не прошу эротичного стягивания под медленную музыку, но тебе крайне желательно поторопиться.

– Я могу отказаться? – вдруг выдала свежую мысль Алисия.

Запрокинув голову, я откровенно расхохотался, а после серьезно посмотрел на нее и жестко сказал:

– Снимай.

Она мучительно покраснела и, опустив руки, начала дрожащими пальцами поднимать юбку.

Это было медленно… но мне нравилось. Нравилось смотреть, как в ней борется природное смущение, откровенное нежелание мне подчиняться и страсть, уже разгорающаяся в глубине глаз. Я слышал ее дыхание, мне даже казалось, что чуткое обоняние улавливает аромат возбуждения.

Миг – тонкие бежевые трусики скользнули по изящным щиколоткам, Алисия переступила с ноги на ногу и выпрямилась, держа белье в руках и явно не зная, что с ним теперь делать.

Забрав кружевную тряпочку, напоказ вдохнул ее запах, еще раз порочно улыбнулся и, склонившись, прошептал на маленькое ушко:

– Спорим, что ты течешь?

Она вновь вспыхнула, но промолчала.

Решив на этом прекратить, потому как еще немного и я буду готов плюнуть на свои планы и цели и просто поимею девочку до утра в ближайшей спальне, подхватил ее под локоток и повел обратно в зал.

Мы вернулись как раз к тому моменту, когда градус алкоголя растопил льды настороженности, и люди разделились на компании, в которых весело что-то обсуждали.

Подойдя к той, где стояла Айси, краем уха услышал ее веселый голос:

– Я в этот раз пожертвовала двести тысяч долларов! Жалко, конечно, спускать… м-м… – она повела рукой, но все же закончила фразу: – непонятно на что, но сами знаете, какие налоговые послабления за это следуют!

Все с готовностью рассмеялись, а я едва заметно поморщился.

При всем моем цинизме, больные дети – это последний повод для зубоскальства.

Мышь рядом со мной дернулась, глянула зло, но тут же отвела взгляд. Остановив идущего мимо официанта, взял с его подноса два бокала с шампанским и сунул один из них девчонке. Почти насильно. Пусть расслабится, у меня на нее большие планы этой ночью.

* * *

/Алисия Николс/

Второй бокал шампанского пился еще легче первого, приятной слабостью разливаясь по венам.

Гадкие лицемеры! И все это мероприятие вокруг – фарс!

Благотворительный прием в пользу детей, больных раком! Для меня это звучало издевкой судьбы, ее превратностью и очередным поворотом ко мне полной задницей.