— Но вы сами сделали свой выбор, — произнес Хьюго. В его изменившемся тоне она снова почувствовала неприязнь и чуть не заплакала от отчаяния.

— Я кое-что вспомнил, — холодно сказал он. — Прошу прощения за свою небрежность. У меня для вас посылка.

— Посылка! — воскликнула Камилла. — Почему вы не отдали мне ее раньше?

— Виноват, — чопорно ответил Хьюго. — Капитан вручил мне ее вчера вечером, но из-за надвигающегося шторма я совсем забыл о ней.

Он взял с чайного столика большой конверт, запечатанный несколькими огромными печатями, положил его Камилле на колени, снова сел и налил себе в рюмку еще немного бренди.

Камилла смотрела несколько минут на посылку, а затем попыталась открыть ее, но ее хрупкие пальчики не могли сломать печать. После нескольких тщетных попыток она протянула посылку Хьюго.

— Не могли бы вы открыть ее для меня? — спросила она. — Или мне позвонить и попросить стюарда?

— Я открою ее для вас, — отрывисто проговорил он, резко сорвал бумагу, и Камилла увидела синий кожаный футляр, увенчанный короной Мельденштейна.

С насмешливым поклоном Хьюго протянул футляр Камилле, а бумагу со сломанными печатями бросил на пол.

Чувствуя себя неловко под его презрительным взглядом, Камилла подняла крышку, и у нее вырвался возглас изумления. Внутри лежал великолепный гарнитур, состоящий из бриллиантового ожерелья, серег и браслета. Украшения сияли на белом бархате, а сверху была прикреплена карточка с надписью:

«Моей невесте. Гедвиг, принц Мельденштейна».

— Прелестные побрякушки, — заметил Хьюго прежде, чем Камилла успела вымолвить хоть слово. — Они отлично подойдут к вашему новому положению. Когда у вас на шее и на руках будут сверкать бриллианты, а в ушах позвякивать бриллиантовые серьги, вы быстро поймете, что ветер и очарование океана лишь иллюзия, которую надо поскорее забыть. Уверяю вас, что богатство приносит больше удовольствия, чем бесплотные мечты.

Камилла поспешно закрыла коробку. Эти три коротких слова были хоть каким-то приветствием будущего мужа. Но разве ему было трудно написать письмо, всего несколько слов, которые сказали бы, что он с нетерпением ждет ее? Драгоценности были изумительны, но от бриллиантов исходил холод.

Внезапно она поежилась.

— Вы не хотите надеть украшения? — насмешливо спросил Хьюго. — Не сомневаюсь, что ни одна женщина не может устоять против соблазна увидеть на себе бриллианты, особенно такие, как вам прислали.

— Меня не особенно интересовали украшения, — ответила Камилла. — Я надеялась, что там будет кое-что другое.

— Другое? Что вы имеете в виду? — удивился Хьюго.

— Это все, что передал вам капитан?

— Что еще вам нужно?

— Я думала, что там будет письмо.

На мгновение в комнате воцарилось молчание. Затем Хьюго подался вперед и неожиданно обратился к ней по имени.

— Камилла, — тихо произнес он, — зачем вы делаете это? Вы не подходите для жизни, которую выбрали, — вы слишком молоды, чувствительны, ранимы.

Пока еще не поздно передумать. Одно ваше слово, и я поверну яхту назад. Я найду какую-нибудь причину, скажу, что вы больны. Ради бога, оставьте эту глупую затею. Этот брак станет ошибкой, и вы это знаете.

Камилла изумленно смотрела на него. Ей казалось, что он заглянул ей в самое сердце, и она увидела там страх и темноту, которые она скрывала даже от самой себя. Затем с огромным трудом она отвела взгляд.

— Нет… я… не могу вернуться, — прошептала она. — Я должна ехать к нему, как и было запланировано.

— Вам не нужно выходить замуж за принца, вы знаете это, — настаивал Хьюго. — Сейчас еще можно все изменить, Камилла, завтра утром, завтра будет поздно. Прикажите мне отвезти вас назад. Я придумаю, как это сделать. Только прикажите.

Согласие, которого он ждал, уже было готово сорваться с уст Камиллы. О, как она хотела пойти навстречу своему желанию и вернуться домой, ко всему, что она так любила, но потом она вспомнила — ведь от нее зависело положение отца и матери, в сущности, только она могла спасти их.

— Не могу, — еле слышно прошептала она. Я должна ехать дальше.

— Но почему, по какой причине? — спросил он. Неужели вам нужно богатство, положение, власть?

Ведь у вас уже есть многое, вам этого мало?

Она уже хотела рассказать ему всю правду, объяснить, что у ее родителей нет ни пенни, что их семья чуть не попала в долговую тюрьму. Но тут она вспомнила предостережение отца о том, что все сказанное ею в присутствии баронессы и капитана Чеверли будет передано в Мельденштейн. Тогда ее станут считать нищей, и худшее унижение трудно себе представить.

— Вы, — срывающимся голосом проговорила Камилла, — вы не имеете права говорить со мной подобным образом. Я сделала свой… выбор и поеду в Мельденштейн, чтобы выйти замуж за… принца.

В запале она вскочила, футляр упал, открылся, и украшения рассыпались по полу. Они сверкали и переливались в свете ламп, словно предзнаменование ее будущей блестящей, но полной холода жизни.

Хьюго тоже поднялся.

— Да, вы сделали свой выбор, — громко проговорил он. — Вы показали, что в вас есть мудрость и здравый смысл. Вам почти удалось обмануть меня своими разговорами о заколдованном море, о бегстве к свободе. Вы, может быть, молоды, но расчетливы, как и все женщины. Богатство для вас важнее всего остального. Поздравляю вас, мэм. Вы станете идеальной принцессой.

Горечь в его голосе и неприкрытая насмешка были невыносимы. Ей казалось, что он ударил ее и оставил истекать кровью.

Камилла больше не могла сдержать слез. Всхлипнув, она повернулась и побежала прочь из кают-компании. Он стоял и смотрел ей вслед, а бриллианты так и остались лежать у его ног.

Камилла появилась на палубе, прекрасно сознавая, что, хотя ей безумно идут новое чудесное платье и шляпка со страусовыми перьями, бледность лица и круги под глазами выдают ее бессонную ночь. Она плакала, пока не заснула.

Она отчаянно тосковала по дому и пребывала в крайнем унынии. Но даже себе она не хотела признаться, что причиной депрессии стал обмен любезностями с капитаном Чеверли.

Утром она проснулась с тяжелыми веками, но здравый смысл подсказывал ей, что она делает из мухи слона. Какое ей дело до того, что думает о ней этот англичанин? Его послали в качестве эскорта, чтобы сопроводить ее к будущему мужу, а его поведение по отношению к ней с самого начала было предосудительным.

Она думала, что ее будущий муж вряд ли потерпит такое отношение к ней со стороны капитана, пусть он даже и не является подданным Мельденштейна. В то же время она знала, что не расскажет принцу о том, что случилось. В будущем она просто постарается не замечать капитана Чеверли и заставит себя не обращать внимания на его высокомерное отношение к ней.