– Они могли так сказать, – прошептала Молли, – только если забыли о его существовании.

– Мисс Бэдкрамбл. – Артур стиснул зубы. – Что же она натворила?

Молли с трудом сглотнула.

– Солнце уже садится, – сказала она. – Думаешь, у нас есть время…

– Мы просто посмотрим, – ответил Артур, и они побежали через поле к утёсу.

«Только бы его там не было, – повторяла Молли про себя. – Я хочу найти Джека, но только бы его там не было…»

Тяжело дыша, дети остановилась на рыхлом песке. На краю утёса что-то виднелось: фигурка, неподвижная, как камень, маленькая, грустная и одинокая…

Молли в ужасе смотрела на неё, а потом, дрожа, подошла поближе. Фигурка была ростом с маленького мальчика.

– Нет! – крикнула она, и по её щекам потекли горячие слёзы. Она бросилась к статуе, схватила её за руку и заглянула ей в лицо.

Джек. Это был её младший братишка, искусно вырезанный из серого камня. Уголок его губ был приподнят в хитрой улыбке, а ветер трепал его волосы. Молли была почти уверена, что видит блеск в его глазах, восторг оттого, что он вот-вот бросит камень в туман. Рука статуи была вытянута вперёд, как будто Джек только что швырнул камень в сторону утёса.

– Джек! – Молли обхватила холодную и неподвижную статую руками, в отчаянии прижимая её к себе.

– Молли! Молли, мы ничего не можем сделать! – Артур тянул её за руку, и наконец Молли выпустила неподвижного мальчика и отошла в сторону. У неё дрожали ноги.

– Я найду способ всё исправить, Джек. – Молли шмыгнула носом. – Я тебе помогу, не волнуйся. Я ещё вернусь!

– Конечно, мы вернёмся, мальчик-фокусник. – Артур потрепал каменные волосы Джека. – Но скоро наступит ночь. И мы не можем допустить, чтобы с твоей сестрой тоже что-нибудь случилось.

Молли кивнула и потёрла лицо руками.

– Вот. – Она сунула руку в карман и вытащила перчатку с именем. Потом осторожно натянула её на каменные пальцы Джека и сжала их.

– Пока, Джек! Скоро увидимся.

Потрясённые дети побрели назад. Быстро темнело. Но сколько бы они ни обсуждали случившееся, какие бы безумные идеи ни придумывали, казалось, ничто не могло вернуть Джека.

– Может, снова спросить твоих родителей? – безнадёжно поинтересовалась Молли.

Артур покачал головой:

– Ты сама сказала, что теперь мы одни. Пошли! – Он поднялся по каменным ступеням и распахнул тяжёлую парадную дверь. – После горячего шоколада мы что-нибудь придумаем. Мам! Пап! – закричал он. – Мы вернулись!

Ответа не последовало. Молли нахмурилась и прошла за Артуром на кухню.

– Похоже, их нет дома. Ты ведь не думаешь…

– Нет! – торопливо перебил Артур. – Не говори так! Исчезли ведь только дети.

– От мисс Бэдкрамбл всего можно ожидать, – мрачно ответила Молли.

На кухне они окончательно успокоились. Рядом с кувшином молока лежала свёрнутая записка. Кузены уселись за стол, и Артур развернул её.

– Ой! – вскрикнул он. – У мамы начались роды. Они полетели в больницу на материке!

Молли широко распахнула глаза.

– Вот это да! – Она вспомнила, как несколько лет назад мама с папой помчались в больницу посреди ночи, оставив её под присмотром соседей, и вернулись с её младшим братом…

«Ты не должна сейчас думать о Джеке!»

– Это потрясающе! Скоро здесь будет ещё один ребёнок.

– Я знаю… Что это такое?

Они оба замолчали.

– Ты что-то слышал? – Сердце Молли бешено билось, и они с Артуром испуганно переглянулись.

«Мы одни, – подумала она. – Нам никто не сможет помочь».

– Царапанье. За дверью кухни. – Артур беспокойно оглянулся. Старая деревянная дверь была намного тоньше огромных входных дверей. Он встал. – Может быть, нам следует…

«…Запереть дверь, пойти в библиотеку и спрятаться», – собиралась закончить Молли, но не успела. Дверь распахнулась, и на пороге возникла мисс Бэдкрамбл.

За спиной у неё светила луна. Она подняла руки над головой. Её волосы были всклокочены больше обычного и походили на серебряный ореол, а глаза угрожающе блестели. Молли услышала, как вскрикнул Артур. Вокруг всё потемнело, а воздух начал потрескивать, как будто какая-то могущественная сила была готова вот-вот вырваться на свободу.

От страха Молли застыла на месте. Устрашающая фигура приблизилась и пристально взглянула на неё.

«Двигайтесь! Пожалуйста, двигайтесь», – в отчаянии приказывала Молли своим онемевшим ногам. Наконец она заставила себя подняться, и Артур последовал её примеру.

– Что вы сделали с Джеком? – крикнула она, и её голос задрожал.

Мисс Бэдкрамбл не ответила. Она пристально смотрела на Молли, а потом медленно сняла свои странные рваные перчатки. Ей пришлось долго стягивать их с пальцев, но когда она наконец закончила, Молли и Артур вскрикнули от ужаса.

Руки мисс Бэдкрамбл совсем не походили на человеческие, они были больше похожи на длинные птичьи лапы, тонкие, с когтями на концах, и у неё было всего три пальца.

«Следы, – лихорадочно подумала Молли. – Следы на пляже».

– Простите, – громовым голосом произнесла мисс Бэдкрамбл, и внезапно поднялся ветер, спутывая её волосы и развевая подол юбки. – Это ради вашего же блага.

Она снова подняла руки, и на кончиках длинных острых когтей вспыхнул яркий свет. Он ослепил Молли, и она отшатнулась. Артур крепко держался за край стола, пытаясь устоять на ногах. Ветер усилился, превратившись в торнадо, а свет стал ослепительным. Молли в ужасе опустила глаза и увидела, что изношенная лоскутная юбка женщины взлетела в воздух, впервые обнажив её ноги. На них тоже было по три длинных птичьих пальца с когтями.

– Куимне! Куимне! Труис!

Мисс Бэдкрамбл продолжала нараспев повторять непонятные слова. По спине у Молли пробежала холодная дрожь, и волосы у неё на голове встали дыбом. Артур ухватился за край стола, и когда Молли последовала его примеру, их испуганные взгляды встретились. На кухне вовсю ревел ветер. Заклинание мисс Бэдкрамбл эхом отдавалось от стен, ужасное и неодолимое.

«Вот и всё», – подумала Молли, застыв от ужаса и глядя на свои вцепившиеся в дерево руки. Она ждала, что они вот-вот застынут, покроются трещинами и станут твёрдыми и холодными, как камень.

«Нас превратят в камень…»

Внезапно ветер стих, и на детей навалилась тишина, похожая на мокрое одеяло.

«Я превратилась в камень, – подумала Молли и закрыла глаза. – Интересно, как мы выглядим? Каково это?»

Она моргнула? Разве каменные веки могли моргать?

Она не была уверена, что каменное сердце могло так сильно биться в каменной груди.