Вика, как заворожённая, застыла возле причалов, наблюдая за прогулочными катерами и теплоходами. Ей доводилось кататься на речных трамвайчиках в Самаре, а однажды она даже ездила в недельный круиз по Волге – вместе с бабушкой, которую наградили путёвкой на работе. Но, конечно, это не могло идти ни в какое сравнение с выходом в открытое море…

Вдоль причалов и на пирсах тугими цепочками сидели рыбаки. Их было очень много, от мала до велика. Вика не верила своим глазам – практически каждую секунду кто-то из них дёргал свою удочку и вытаскивал из воды очередную рыбку. Это был настоящий танец удочек над морем!

– А что, рыба подходит так близко к берегу? – удивлённо спросила она у Данилы.

Он важно кивнул:

– А то! Иной раз кефаль прямо-таки прёт, и барабуля тоже…

Однако гораздо больше, чем рыбаки, Вике понравились коты, которые с независимым видом (дескать, я просто так, мимо проходил – дай, думаю, на море взгляну!) сидели рядом. Периодически кто-то из пушистых тварей тырил рыбу из пакетов. Всё это осуществлялось очень деловито, скоро и профессионально: хитрые бестии придавали своим физиономиям самое невозмутимое выражение, а сами исподтишка следили за рыбаками. Только подрагивающие кончики ушей и усов выдавали их коварные замыслы. Стоило человеку сосредоточиться на своей удочке – хлоп! – кот моментально засовывал морду в пакет и со всех лап тикал с добычей в сторону.

Поразила её воображение и старинная гостиница «Таврида», возведённая ещё во второй половине девятнадцатого века. Данила рассказал ей, что в этой гостинице в своё время останавливались такие известные личности, как Некрасов, Мусоргский, Бунин, Боткин, Станиславский, Немирович-Данченко, Чехов и Маяковский.

А вот пафосный ресторан «Золотое руно», построенный в виде галеры – древнегреческого корабля, напротив, не произвёл на неё должного впечатления. От него не веяло духом истории – вероятно, в этом была главная причина Викиного равнодушия… Также оставила её безучастной скульптурная композиция, изображающая даму с собачкой и Чехова.

– Миленько, – заявила Вика, – но без трепета.

Зато памятник Ленину неожиданно рассмешил её – уж больно странно и даже комично выглядел вождь пролетариата на фоне пальм и далёких горных вершин.

Бредя вдоль набережной, Данила с Викой дошли до реки Учан-Су, известной также под названием Водопадная. Вдоль её левого берега протянулась Пушкинская улица, и они, недолго думая, свернули туда, чтобы пройтись по живописному бульвару, утопающему в зелени.

– Это наш местный Монмартр, пристанище художников, – пояснил Данила. – Можно купить какую-нибудь понравившуюся картину, а можно заказать свой портрет – с натуры или с фотографии…

Но Вике показалось скучным так долго позировать, и она пожелала просто погулять по бульвару, наблюдая за прохожими. Под деревьями шныряли юркие рыжие белки и подбирали упавшие каштаны. Дети пускали мыльные пузыри и катались на роликах. Гости города и местные жители фотографировали друг друга на телефоны, камеры и планшеты, живописно выстраиваясь и принимая оригинальные, как им казалось, позы на фоне фонтанов и бронзового Александра Сергеевича.

На бульваре обнаружился также памятник Ханжонкову – основателю Ялтинской киностудии. Вика с благоговением замерла перед ним: худощавый мужчина с лихо подкрученными вверх усиками сидел на скамеечке, небрежно опустив одну руку на кинокамеру.

– Какое же всё-таки это чудо – кинематограф… – выдохнула она. – Ты знаешь, Дань, я ведь до поступления грезила в основном театром, а сейчас думаю… как здорово, что судьба занесла меня именно во ВГИК! Это и впрямь судьба, я теперь ни секунды не сомневаюсь. Всё получилось так спонтанно, буквально в последний момент, когда я была уже на грани отчаяния…

– Случайностей в жизни не бывает, – подтвердил Данила с уверенностью. – Я убеждён, что у тебя большое будущее.

– Почему? – Она кокетливо улыбнулась, повернувшись к нему. – Ты ведь даже не видел, как я играю. Может, я – бездарь?

– Точно не бездарь. В тебя же поверил Михальченко, значит – разглядел талант. А это дорогого стоит. И я ни минуты не сомневаюсь, что уже очень скоро мне представится возможность увидеть тебя, так сказать, в действии. Мне почему-то кажется, что ты станешь мега-знаменитой!

– Да ну тебя! – Она беззаботно рассмеялась. – Ты это просто так говоришь, чтобы сделать мне приятное…

– Ну, знаешь ли, – Данила фыркнул, – есть ещё куча других способов сделать девушке приятно!

– Ах ты, бесстыдник! – Она не удержалась от хохота. – Но я не стремлюсь к славе как таковой.

– Хочешь воплотить в жизнь историю малоизвестной актрисы? – поддел он её, и Вика весело подхватила:

– Малоизвестная актриса

Боится расплескать талант

И очень сдержанно играет,

А пить в антракте зареклась!

Они продолжили свою прогулку по городу. Наблюдать за повседневной жизнью Ялты было не менее интересно, чем «пастись» в чисто туристических местах. Вот какое-то семейство вытащило на улицу пианино для продажи. Надпись на табличке гласила, что этот музыкальный инструмент изготовили в 1913 году – следовательно, ему было уже сто лет… Вот другой находчивый предприниматель расположился прямо на бордюре, держа в руках свой товар – огромную связку крупных вяленых бычков, незаменимую и вкуснейшую закуску к пиву… Вот группа ребят из летнего лагеря, наряженных в купальные костюмы, под присмотром двух вожатых шествовала на пляж… Вот влюблённая парочка застыла в страстном поцелуе посреди тротуара, и по их отчаянному объятию становилось понятно, что этим двоим предстоит долгая и тяжёлая разлука…

Затем Вике с Данилой попалось кафе-блинная со смешным названием «Блинотека»; они ели фруктовое мороженое; кормили булкой пышнохвостых ялтинских голубей; пили бесплатную минералку из бювета на улице Чехова…

Вика очень скоро утомилась с непривычки, гуляя по извилистым и запутанным улочкам. К тому же местность была холмистой, и приходилось постоянно то подниматься, то спускаться. Заметив, что подружка устала, Данила предложил вернуться к оставленной недалеко от набережной машине и продолжить осмотр местности уже на колёсах. Она с радостью и большим облегчением согласилась.

Видя, что Вика всерьёз увлекается историей, Данила решил повозить её по различным старинным усадьбам, дворцам и дачам. Благо их было предостаточно на территории Большой Ялты, включающей в себя, помимо Ялты и Алупки, ещё несколько десятков приморских посёлков.

– Начнём, пожалуй, с Ливадийского дворца? – предложил он. – Это любимая летняя резиденция царской семьи, в том числе и последнего императора – Николая Второго. Красотища необыкновенная. Там такие интерьеры! Такой парк!.. И всё это на склоне спускающегося к морю холма…

Вике было всё равно. Вернее, не так: ей было одинаково интересно всё, что бы он ни предложил. Данила подогрел её интерес, сообщив, что именно в этом дворце и в его великолепном парке снимался музыкальный фильм «Собака на сене» с участием Боярского и Тереховой.