Гейб стал дальше развивать свою мысль, заставив себя сосредоточиться на работе. Проклятье, он во что бы то ни стало получит этот заказ! Не говоря уже о миллионном доходе, который будет хорошей наградой. К черту глупые мысли о Пибоди, какой бы чувственной она постепенно ни становилась, удивляя его все больше день ото дня.

Вечером, когда Иззи вышла с Гейбом на обед, она заметила, что Хьюго не так оживлен, как обычно. Подавленный, он сидел, опустив глаза, во главе большого стола. Иззи стало тревожно. Она тронула Гейба за локоть.

– Что-то не так.

Гейб незаметно кивнул, но ничего не сказал. Сегодня они сидели друг против друга, а не рядом. Майлзы расположились на стороне Иззи, а Фокси и Клаудия Верт – рядом с Гейбом.

Усевшись, Иззи улыбнулась Майлзам, а потом Вертам. Обе пары приветствовали ее с деланым радушием. Иззи напряглась, сжав на коленях кулаки.

Хьюго сидел, не двигаясь, что было не похоже на него. Иззи даже показалось, что глаза его закрыты. У нее появилось дурное предчувствие. В чем дело? Идея провести рекламную кампанию возникла слишком поздно? Рухнула его империя? Иззи взглянула на Клару. Она тоже испытывала неловкость и не смотрела в глаза.

Хьюго постучал серебряной ложкой по бокалу с водой.

– Извините, я обращаюсь ко всем.

Хьюго медленно положил ложку на стол, откашлялся. С огромным усилием оглядел своих гостей. Объятая страхом, Иззи замерла.

«Пожалуйста, пусть он не скажет, что обанкротился. Пожалуйста, не допусти, чтобы этот чудесный человек лишился средств».

– Леди и джентльмены... – У Хьюго задрожал голос. – У меня плохие новости. – Он медленно оглядел присутствующих, а потом снова страдальчески уставился в тарелку. – Сегодня до меня дошла информация, которую очень больно слышать... или принять.

Иззи следила за Хьюго со страхом и сочувствием. Она бы что угодно дала, чтобы удержать его от признания краха компании.

– Похоже, – продолжал Хьюго, – что среди нас шарлатан.

Иззи не дышала. «Среди нас шарлатан!» У нее от стыда закружилась голова, а перед глазами побежали серые волны. В страхе оказаться разоблаченной и презираемой этим добрым, благородным человеком, она бросила на Гейба взгляд, полный муки.

На его лице не было никаких эмоций. Слегка подняв голову, он, казалось, давал совет: «Прими грядущее с достоинством и покорностью».

Да. Он прав. Ее извинение будет искренним, а потом они с Гейбом тихо уйдут. Быть разоблаченными в мошенничестве уже само по себе кошмар, а нытье и хныканье только усугубят бесчестье.

Иззи заставила себя прямо посмотреть в лицо Хьюго, когда он оглядывал гостей.

– Час назад мне позвонила особа, которая назвала себя миссис Верт, она выследила своего мужа, живущего отдельно и не выплачивающего алиментов на детей. – Хьюго перевел взгляд на Фокси, который покраснел, как свекла, и заерзал на стуле. – Мне недвусмысленно сообщили, что вы не женаты на Клаудии. – Он строго взглянул на блондинку. – Что вы обесчестили святость своего брака, прекратили давать средства на содержание законных жены и детей и обманным путем стали моим гостем – со своей любовницей.

Иззи только приходила в себя, когда Клаудия выскочила из-за стола и, рыдая, выбежала из комнаты. Она слышала, как Фокси что-то кричал, и в конце концов тоже ушел, но только после того, как Хьюго распорядился, чтобы пара покинула остров следующим же утром на почтовом катере.

После ухода Фокси и Клаудии Хьюго попытался вновь обрести веселое настроение, но было видно, что он глубоко оскорблен обманом. Иззи так и не попробовала сочную запеченную свинину. Она вообще не могла есть. Сердце ее болело. Они с Гейбом были так же виноваты, как и Верты, то есть Фокси и Клаудия. Просто ей и ее боссу больше повезло, у них не было супругов, которые выследили бы их.

Гейб перехватил ее взгляд, брови у него поднялись, и он улыбнулся, напоминая, что ей тоже надо улыбнуться, но у нее было слишком тяжело на сердце. Какое ужасное разоблачение! А ведь они с Гейбом поступают так же подло...

– Плохо себя чувствуешь? – Хьюго взял Иззи за руку, отвлекая ее от тревожных мыслей.

Она слабо улыбнулась, жалея, что не заслуживает его участия. Понимая, что не сможет дольше сдерживаться, она кивнула.

– К... к сожалению, у меня разболелась голова. – Это не было ложью. Голова действительно раскалывалась.

– Дорогая? – Гейб поднялся из-за стола, виновато глядя на хозяина. – Пожалуйста, извините нас. Я должен позаботиться о жене.

Хьюго и Роджер встали, когда Гейб, изображая преданного мужа, помог Иззи подняться из-за стола.

– Надеюсь, тебе станет лучше, дорогая, – напутствовала Клара. – Если потом захочешь поесть, не стесняйся и позвони.

– Обязательно.

Когда они остались одни в своих апартаментах, Иззи подошла к шкафу, сняла с полки свой чемодан и бросила его на кровать. Расстегнув, раскрыла его.

– Что это ты делаешь?

Не обращая внимания на его вопрос, она начала запихивать в чемодан одежду. Потом ее словно озарило, и она резко остановилась.

– Очень хороший вопрос, – проговорила она. – Это действительно не моя одежда. Она принадлежит миссис Пэриш!

– Что это ты болтаешь, Пибоди?

Она схватила ночную рубашку и повернулась к нему.

– Утром я уеду вместе с другими самозванцами. Счастливо оставаться в одиночестве.

Прижав к груди рубашку, она оторвала от Гейба взгляд и бросилась в ванную. Ей нужно было побыть одной, принять душ, очиститься, по крайней мере физически. Ни за что на свете она не будет больше участвовать в этом обмане. Воспоминание о том, как был расстроен Хьюго, раздирало ее, словно нож. Она ненавидела себя за то, что согласилась стать участницей этой интриги Гейба. Если Фокси не заслуживал этого заказа, то и Гейб тоже не заслуживал его. А вот Роджер Майлз был хорошим человеком. Может быть, немного неуступчивым, но уважаемым в своей области. Возможно, именно он вернет Хьюго успех. Или, по крайней мере, постарается это сделать. У Гейба вообще слишком высокое мнение о себе, если он полагает, что он, и только он, сможет удержать империю детского питания Хьюго от краха.

В ванной Иззи сняла через голову кремовую, вышитую бисером блузку и освободилась от облегающей юбки. Отбросив вычурное нижнее белье, вошла в душевую кабину. Когда она открыла холодную воду, в тело словно впились ледяные иголочки. У нее перехватило дыхание, и она решила, что дискомфорт – хорошее средство, которое, наверное, поможет ей отвлечься от презрения к себе и Гейбу.

Послышался какой-то звук, и она, повернувшись, увидела, что дверь в ванную открыта.

– Черт возьми, Пибоди, ты не можешь уехать! – проорал Гейб. – Я нутром чую, что мы получим этот... – Он замолчал, держась одной рукой за ручки двери в ванную. – Я... я... – пробормотал Гейб.