Она моргнула, и с нижних ресниц скатилась еще одна слеза. Он ждал, когда молчание принесет свои плоды. Пусть она сама поразмышляет. Ей нужно принять решение. Или, по крайней мере, подумать, что она это делает. В ожидании он покачал головой, будто сожалея. От собственного притворства ему стало муторно на душе.

– А... а дом, самолет, как он может...

– Все заложено, и он опаздывает с выплатой.

Гейб уже раздумывал, есть ли в аду особое место для грешников, которые хитростью заставляют добросердечных женщин делать что-то для них отвратительное, даже если это для их же блага. Если такое место было, то оно уже ждало его, Гейбриела Пэриша.

Он театрально вздохнул.

– Такой милый старик. Просто позор. – Медленно стал считать до десяти. Подумал, что поскольку она толковая и умеет сострадать, то скоро сообразит.

«Восемь, девять...»

– Думаете, он рассказал вам, инстинктивно почувствовав, что ваша рекламная кампания все изменит? – В ее голосе зазвенела надежда.

«Бинго!»

– Ты так думаешь? – Законченный подонок, он изображал удивление. – Знаешь, наверное, ты права... – Последовала легкая улыбка, будто оценивающая ее блестящий вывод, потом она исчезла. – Как жаль, что у Хьюго такие строгие понятия о браке, верности... и обманщиках.

Она оперлась на локоть и смахнула рукой слезу.

– Да, – промолвила она грустным голосом. – Глупое условие. – Осуждающе посмотрела на него. – Я имею в виду брак, не верность. Тут я полностью согласна с Хьюго.

Гейб ничего не ответил, только постарался сохранить сочувственное выражение на лице.

– Мне бы хотелось как-то помочь, – пробормотала она больше себе, чем ему.

Губы у него дрогнули, но он быстро взял себя в руки.

– Но ты же уезжаешь!

Она подняла глаза и нахмурилась. У Гейба напрягся подбородок, когда он наблюдал, как она идет прямо в ловушку.

– Не могу, – произнесла Иззи со стоном. – Не могу уехать. Именно сейчас. – Она покачала головой и одарила Гейба таким несчастным взглядом, который можно увидеть лишь у заблудившегося щенка. – Думаю, он доверился вам, потому что почувствовал, что именно ваш подход сможет спасти фирму и всех работающих в ней.

Гейб изобразил на лице удивление.

– Возможно, и так.

– Конечно, так! – Она фыркнула, а затем тихо вздохнула, показывая, что радуется этому не больше, чем заключенный, которому сообщили, что его освобождение отменяется. – Останусь до конца недели. – Она бросила на него взгляд. – Но мне это не нравится.

Он поджал губы, стараясь скрыть удовлетворение. Мрачно кивнув, поднялся с колен.

– Если ты считаешь, что так лучше...

Она снова легла, не глядя на него.

– Я все равно уйду.

Гейб ощутил досаду. С огромным усилием, сосчитав до пяти, подавил ее. Он выиграл битву, но не войну.

– Понимаю.

Повернувшись, он вышел на балкон. Позволил себе наконец-то быстро улыбнуться и вдохнул ночного воздуха.

Он получил нужную отсрочку.

Всю ночь Иззи чувствовала то уныние, то стыд. Когда лежала без сна, наблюдая, как золотые лучи рассвета бегут по небу, она сожалела, что не может уехать вместе с Фокси и Клаудией в Майами... хотя и с позором.

Хьюго начал жить по-настоящему всего десять лет назад, когда женился на Кларе. Он заслужил счастье. Не говоря уже о том, что существование очень многих семей зависело от компании «Ням-ням».

Что ж, черт бы все побрал! Иззи их не подведет. Она хорошо знала Гейба Пэриша. Возможно, он трудоголик и временами безжалостен, но как специалист по рекламе не делал ошибок, и в этом никто не мог его превзойти. Организованная им рекламная кампания могла спасти кого угодно. Иззи знала это.

Она закрыла глаза и с силой потерла их. Как ни старалась, не могла стереть из памяти вид нагого Гейба.

– Это мне не нужно, – пробормотала она.

– Не нужно что?

Она вздрогнула. Из ванной выходил Гейб. Его влажные волосы блестели, освещенные золотым утренним светом. Боже мой, он был похож на супермена из мультиков: красивый, мужественный, таких в жизни не бывает. Когда он улыбался, на его зубах поблескивали белые звезды. Она завороженно смотрела на него. У него действительно сверкали зубы или это плод ее воображения?

В довершение всего на нем было лишь полотенце. Иззи перевела взгляд на его лицо.

– Иззи? – спросил он, подняв голову. Снова вспыхнула безжалостная улыбка. – Что тебе нужно?

«Мне этого не нужно! – закричала она про себя. – Не нужно видеть тебя таким бодрым и соблазнительным после душа, тебя, едва прикрытого полотенцем! Вот чего мне не нужно, парень!»

Он продолжал улыбаться, но между бровями залегла тонкая морщинка. Она знала, что похожа на полную идиотку, лежа с открытым ртом.

«Ответь ему! – ругала она себя. – Скажи что-нибудь!»

– Ваши ляжки...

Ее охватил ужас, когда она услышала свои слова.

– Мои ляжки?.. – Морщина стала глубже.

О Господи! Почему она это сказала? «Глупый вопрос, Иззи! Ты прекрасно знаешь, почему. У него потрясающие ноги!»

– Мм... окорочка! – Получилось нескладно, но сойдет. – Хотела съесть пару окорочков на завтрак, но передумала: в них много холестерина.

Его улыбка потускнела. Определенно, его беспокоило ее психическое состояние. Решив, что лучше переменить тему, она откинула одеяло и выпрыгнула из постели.

– Похоже, сегодня чудесный день.

– Рад, что сегодня настроение у тебя лучше.

Она взглянула на него, и ее деланая улыбка угасла от его вида: от всего этого прекрасно слепленного мужского тела, освещенного солнечным светом.

– А вы в курсе, что завернуты в полотенце?

Он оглядел себя, потом снова посмотрел на нее.

– Да. – Гейб лукаво усмехнулся и сделал вид, что собирается снять его.

– Только попробуйте, и я закричу!

Он снова ухмыльнулся.

– Могу поспорить, что вы, мисс Пибоди, говорите это всем мальчикам.

У нее зарделись щеки.

– Я совсем не такая скромница, как вы думаете.

Он порылся в комоде и достал трикотажную рубашку и шорты. Когда он снова посмотрел на нее, усмешка все еще была у него на лице.

– Лично я люблю скромниц.

– Как основное блюдо или как десерт?

– Как закуску в полночь. – Он подмигнул. – Они очень вкусны, если их обмакиваешь в шоколадный соус.

Если до этого Иззи порозовела, то теперь стала багровой. Видно, по его мнению, скромницы с красными лицами были забавны, потому что он громко рассмеялся. Показывая на ванную, промолвил: