– И где этот Женя услышал такую историю? – теперь уже просто удивился Соболев.

– Я не знаю, – пожала плечами Юля. – Но он сказал ребятам, что дверь в кладовку, которая у него в прихожей, уже несколько раз становилась черной, ненадолго. На брата эта история произвела неизгладимое впечатление, поэтому он и смотрит теперь с опаской на наш шкаф и изучает его изнутри: не притаился ли там кто-то.

– Узнать, о какой именно заброшенной ткацкой фабрике идет речь в истории, оказалось уже делом техники для нашей Галки, – добавил Федоров.

От Соболева не укрылось то, как Ткачева недовольно нахмурилась на этих словах. Кажется, девочка ревнует нового бойфренда к лучшей подруге.

– И вы решили поискать эту дверь сами, так? – ворчливо уточнил он. – Почему ты не связался со мной?

– Андрей, мне все равно, как это заведено у вас в полиции, – спокойно пояснил Федоров, – но либо мы с тобой взаимно делимся информацией, либо не делимся вообще. Играть в одни ворота я не нанимался.

«В принципе, это справедливо», – мысленно признал Соболев. На месте Федорова, он бы, скорее всего, придерживался того же принципа. Но повторить это вслух, конечно, было совершенно невозможно.

– Чудно, но неужели ты не понимаешь, что подвергаешь подружку опасности? Себя тоже, но рисковать собой – это твое дело, а вот кто тебе дал право рисковать ее жизнью?

– Я сама сюда пошла! – тут же подала голос Ткачева, неожиданно из напуганной девчонки превращаясь в женщину, готовую защищать своего мужчину от любых нападок. И сразу встала к нему ближе, плечом к плечу. – И осознаю риски.

– Неужели? – Соболев вперил в нее свой лучший полицейский взгляд, надеясь, что она снова стушуется, но это не сработало. Поэтому он решил выложить главный козырь: – А ты знаешь, как я вас нашел? Пошел за убийцей, прирезавшим у колодца Татьяну Гусарову! Он бродит где-то здесь, готовит новый ритуал. Ему едва ли нужны случайные свидетели. Думаешь, твой дружок тебя защитит?

Реакция Ткачевой оказалась совершенно неожиданной:

– Вы тоже его видели? Мне показалось, что я видела кого-то в балахоне, но лишь мельком. Думала, померещилось или крыша едет…

– С нами Игорь, – вставил между тем Федоров. – Если что-то пойдет не так, он справится.

– Уверен? – едко усомнился Соболев. – И где же он сейчас?

– Пошел искать дверь, – призналась Ткачева. – Сказал, что здесь безопасно и так будет быстрее. Но потом мне показалось, что я кого-то увидела… А потом появились вы.

– Просто восхитительно! – фыркнул Соболев. – Арестовать бы вас обоих на пятнадцать суток или хотя бы до седьмого числа, чтобы под ногами не путались! А то потом ваши смерти на моей ведь совести будут…

– Мечтать не вредно, вредно не мечтать, – хмыкнул Федоров. – Не думаю, что тебе стоит за нас беспокоиться. Но нам всем будет удобнее, если мы продолжим работать сообща, как в прошлый раз.

– Ага, потому что в прошлый раз у нас так хорошо получилось! – снова не удержался от сарказма Соболев. – Только друг другу голову заморочили.

– В том колодце действительно жило чудовище! – предсказуемо возмутилась Ткачева.

Соболев собирался возразить, но Федоров внезапно вскинул руку, давая знак всем замолчать. И пояснил едва различимым шепотом:

– Я слышу чьи-то шаги.

Начинающийся спор мгновенно забылся. Все настороженно прислушались и замерли, стараясь не издавать звуков. Соболев погасил фонарик и знаком велел Ткачевой сделать то же самое, а сам поднял руку с пистолетом так, чтобы в крайнем случае не пришлось тратить на это время.

Вскоре из-за поворота показался луч света другого фонаря, а следом мужчина, им управляющий. Даже в темноте Соболев сразу понял, что это не тот человек, которого он видел. Резко включив свой фонарь, он рявкнул:

– Полиция! Руки так, чтобы я их видел!

Еще до окончания фразы стало понятно, что смысла в ней нет: перед ними появился всего лишь Игорь, ушедший на разведку. Тот даже не дернулся поднимать руки, только слегка прищурился от ударившего по глазам света и удивленно поднял брови, как бы говоря: «О, вы тоже здесь?»

– Это Игорь, – объявила Ткачева для своего незрячего нанимателя, но судя по изменившемуся выражению лица, тот каким-то образом понял это и сам.

– Ты что-нибудь нашел? – тут же поинтересовался Федоров.

– Да. Дверь.

– Отлично, идем!

– Так, стоп! – возразил Соболев. – Вы двое никуда не идете, разве что к машине, где бы она ни стояла. С Игорем пойду я.

– Вот уж нет, – отрезал Федоров. – Игорь работает на меня, поэтому если не иду я, то и он никуда не идет.

Соболев перевел вопросительный взгляд на молчаливого телохранителя, но тот лишь безразлично пожал плечами, мол, я человек маленький, делаю, что мне велят. И было понятно, что ему бесполезно угрожать обвинением в препятствовании следствию и тому подобным. Оставалось только надеяться, что дверь получится найти и без его помощи. Может быть, Нурейтдинову уже повезло?

Словно услышав его мысли, необычный консультант позвонил буквально секунду спустя, одновременно обрадовав и огорчив:

– Я нашел дверь, но не уверен, что смогу объяснить вам дорогу. И хуже того: не уверен, что смогу снова найти это место, если пойду сейчас искать вас.

Соболев тяжко вздохнул и обреченно ответил:

– Ждите меня там, меня сейчас к вам проводят. И не удивляйтесь: нас будет много.

* * *

– Вы вызвали подкрепление или просто встретили друзей? – удивленно поинтересовался Нурейтдинов, когда Игорь привел их всех к двери, как две капли воды похожей на ту, что нарисовал Федоров.

Соболев даже остановился в коридоре, не доходя несколько шагов, чтобы сверить реальный вид с картинкой. И вновь от сходства мороз пробежал по коже. Просто невозможно рисовать с такой точностью, если не видеть место!

– Это еще одни добровольные помощники полиции, – проворчал он в ответ, убирая смартфон в карман. – Расследователи-энтузиасты. Это Юля, это Влад.

Нурейтдинов едва заметно нахмурился, его взгляд сфокусировался на белой трости в руках Федорова. По изменившемуся выражению лица стало очевидно, что он вспомнил рассказ следователя о необычном подозреваемом в убийствах и узнал его.

К счастью, мужик оказался не из болтливых. Он лишь удивленно посмотрел на Соболева, и тот выразительно округлил глаза, мол, держите рот на замке, потом все объясню.

– Энтузиазм – это хорошо, – нейтральным тоном ответил Нурейтдинов, снова переводя взгляд на Федорова, а потом приветственно улыбаясь Ткачевой. – Наш Институт тоже начинался на голом энтузиазме. Ну, почти.

– Значит, вы и есть тот консультант полиции из Института исследования необъяснимого, о котором говорят в городе? – уточнил Федоров.