— Убирайтесь! — проговорила она, сердито глядя на него. — И на этот раз не только из комнаты. Убирайтесь из этого дома! Или я должна вызвать полицию?

Он медленно встал, засунул руки в карманы джинсов, его красивое стройное тело казалось напряженным.

— Вам когда-либо снился ваш жених? — холодно спросил он.

— Убирайтесь! — завопила она.

— Я не думаю, что снился! — сказал он, как бы отвечая самому себе. — Постарайтесь выспаться получше, Антония, и будьте поосторожнее с тем, что видите во сне, договорились? Что будет, если ваши сны превратятся в действительность?

Патрик вышел из комнаты, и девушка слышала, как он сбегает по ступеням. Она торопливо выбралась из постели, чтобы посмотреть вниз и убедиться, что он действительно покинул дом. Около двери молодой человек оглянулся назад и увидел, что Антония стоит у окна. Его голубые глаза сверкали как сапфиры в темноте, и он на прощание поднял руку.

— Вы знаете, что этот материал полностью прозрачен?

Она отпрянула в комнату, а Патрик засмеялся. На стене холла висело зеркало, и девушка увидела, как он уходит, а потом услышала, как за ним захлопнулась входная дверь.

Антония сбежала вниз, заперла дверь, методично обыскала каждую комнату. Теперь в доме никого не было. Почти светало, и небо стало молочно-белым, легкий туман висел над Большим каналом, окутывая очертания зданий на противоположной стороне, пыльную выщербленную штукатурку, неровные крыши, купола, церкви и шпили.

Девушка приготовила горячий шоколад и вернулась в постель, села в ней, вспоминая его прикосновение, хриплый голос, когда он ласкал ее горло, рот, грудь. Антония трепетала, дрожала, а кожа ее безумно горела.

Она не должна позволять себе оставаться с ним наедине. Особенно теперь, когда Патрик узнал, что может приблизиться к ней. Девушка встала и, приняв душ, оделась, приготовила себе ранний завтрак из фруктов и горячих булочек. Ей надо было идти на работу…

Возвращаясь вечером домой, пересекая маленькую площадь напротив розового домика, Антония гадала, ждет ли ее Патрик Огилви.

Вставив ключ в замок, она замерла, услышав голоса внутри. Кто, черт возьми, это мог быть? Был слышен смех, звон стаканов, медленная американская речь. Улыбка осветила ее лицо. Дядя Аликс! Наконец-то он дома!

Девушка повернула ключ, толкнула калитку и остановилась как вкопанная. Действительно, вытянув ноги, на скамье под фиговым деревом сидел дядя Аликс со стаканом в руке. А рядом с ним был Патрик Огилви. Он небрежно присел на край фонтана и беспечно водил рукой по коде, пока разговаривал. При виде его Антонию охватили обычные теперь чувства: любопытство, нежность и страх.

Она заставила себя зайти в сад, стараясь выглядеть спокойной, и мужчины оглянулись.

Дядя Аликс встал, тепло улыбаясь, подошел, поцеловал и крепко ее обнял.

— Вот и ты, дорогая. Я ждал, когда ты придешь. У тебя все в порядке? Никаких проблем?

— Таких, с какими бы я сама не справилась, нет, — сказала она, смело встретив взгляд Патрика. — Сьюзен Джейн дома? Я пойду к ней. — Но дядя Аликс остановил девушку.

— Нет, она не приехала со мной, она отправилась в Кент навестить свою кузину Джейн, у которой недавно родился ребенок.

— Почему ты не поехал с ней?

На лице Аликса появилась неприятная гримаса.

— О, Сьюзен Джейн приглашала меня, но… я с трудом выношу мужа Джейн, Рода, который считает, что может отпускать бесконечные шуточки по поводу моих карикатур. Я могу выдержать его не больше десяти минут, потом у меня появляется страшное желание чем-то его ударить. Поэтому я и полетел домой.

— Я рада тебя видеть, — повторила Антония, чувствуя, что Патрик наблюдает за ней.

Аликс усмехнулся.

— Без нас было одиноко? Приятно, когда о тебе скучают. Я тоже очень скучал, милочка. Садись и поболтай с нами. У меня с Патриком довольно любопытный разговор. После Лондона здесь кажется так жарко, особенно в доме. Сад — единственное место, где я могу дышать.

Она надеялась под каким-нибудь предлогом ускользнуть в дом, но ничего не вышло. А постоянный взгляд Патрика словно преследовал ее. Только пусть не думает, что я убегаю от него, решила Антония.

— Спасибо, я умираю от жажды, — сказала она, и Аликс Холтнер, взяв большой голубой стеклянный кувшин, налил из него напиток, добавил кусочек льда и протянул фужер девушке. Во рту у Антонии пересохло, она очень устала, так как шла к дому пешком, не говоря уже о нервном напряжении, которое испытывала в компании Патрика Огилви. Девушка быстро и жадно выпила.

— Хорошо? — улыбнулся дядя Аликс.

— Прелестно! — призналась она, присаживаясь на скамью и обмахиваясь белой шляпой, которую всегда носила в жару.

— Какие интересные случаи бывают в жизни, — сказал ее дядя. — Невероятно, что вы снова встретились. Тем не менее я рад, что могу исправить нашу ошибку в Бордиджьере и извиниться перед вами, Патрик. Кстати, я писал вашему издателю. Но письмо вернулось неоткрытым. Они что, потеряли ваш адрес?

— Я переехал и не сообщил куда, — холодно ответил молодой человек.

Дядя Аликс рассмеялся.

— Как хорошо вы сделали. Мне такое тоже часто приходит в голову: уехать подальше и никому не сказать куда. Особенно моим издателям.

Он посмотрел на Антонию.

— У Патрика невезение, Тони. Он должен был съехать с квартиры и остановился в довольно отвратительном дешевом отеле, поэтому я пригласил его остаться на несколько дней у нас. Ты не возражаешь, не так ли, милая?

Антония испугалась.

— Но… где он будет спать? Здесь нет лишней спальни.

Аликс возразил ей.

— Наверху есть свободная комната, правда, небольшая и не очень хорошо меблированная, но довольно уютная. Я показал ее Патрику, и он считает ее удовлетворительной.

— Но, дядя, разве вы можете сдать часть дома?

— Я и не собираюсь этого делать, просто приглашаю Патрика погостить у нас.

— Вы очень любезны, — сказал Патрик. — Комната, в которой я живу сейчас, похожа на обставленный мебелью мусорный ящик. Я очень благодарен вам, Аликс.

Антония не рискнула спорить дальше. Это было бесполезно. Патрику все же удалось задуманное: он останется здесь и будет жить с ней в одном доме. Почему он так настойчиво лезет в ее жизнь? В первый раз, когда она увидела его снова, гнев был буквально написан на его лице, а глаза сверкали от холодного желания нанести обиду, но потом он изменился, смягчился, стал таким нежным.

Она вспомнила прошлую ночь и будто вновь ощутила его соблазнительные прикосновения. Нежный след от его пальца на шее, около рта, казалось, еще не исчез. Ей не удалось смыть его, когда она принимала душ сегодня утром, весь день она чувствовала его. Она даже смотрела в зеркало, ожидая увидеть… Что? Голова шла кругом. Интересно, догадался ли он, что она не в состоянии забыть о тех мгновениях в ее спальне? Что он собирается делать? Чего он хочет на самом деле? Внезапно странная боль пронзила ее: а может, она напоминает ему Лауру? Нет, ей не хотелось всего лишь напоминать кого-то.