— Со мной все в порядке. — Антония старалась говорить твердым голосом.

— Твой голос не звучит так, как если бы все было в порядке. Ты чем-нибудь расстроена? Ты не сердишься на меня за то, что я должен был вернуться в Штаты?

— Нет, конечно нет, я понимаю, — быстро сказала она, ругая себя за то, что стесняется попросить его перезвонить. Во избежание вопросов она не хотела говорить ему, что с ней Патрик Огилви. Сай знал о том, что случилось с ней два года назад. Перед тем как она начала работать в палаццо, он выяснил все обстоятельства и обнаружил, что ее почти изнасиловали в Бордиджьере.

Когда несколько месяцев назад он попросил ее выйти за него замуж, она была поражена и почувствовала, что должна объяснить причину своего отказа, но Сай спокойно остановил ее.

— Я все знаю, Антония, — сказал он, — и понимаю, что ты должна чувствовать. Уверен, что ты ни с кем не встречалась с тех пор и даже не представляешь себе, что сможешь вести нормальную семейную жизнь, но это сейчас не имеет для меня значения. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю. Думаю, мы могли бы быть просто счастливы вместе.

Сай — спокойный, добросердечный мужчина — был достаточно честен, чтобы прямо сказать ей, что его интересует вовсе не секс. Бизнес занимал большую часть его времени и внимания. Антония знала о том, что он наслаждается ее обществом, не более того.

Она согласилась обручиться с ним потому, что Сай предложил ей перспективу спокойного будущего, и, кроме того, Пэтси, Аликс и Сьюзен Джейн очень обрадовались этой новости. Он не торопил ее с ответом, они даже не назначили дату их свадьбы.

— В Бостоне все в порядке? — спросила Антония.

— И даже очень, — удовлетворенно ответил Сай. — У меня новый клиент — международная компания. Я еще более занят, чем прежде. А что ты делала сегодня? Нашла что-нибудь интересное?

Она рассказала о найденных рисунках, и он страшно оживился.

— Отложи это для меня. Я хотел бы посмотреть на них до того, как мы решим, продавать их или нет. Возможно, они подойдут к моей коллекции.

Сай унаследовал коллекционный зуд от своего дяди. Но в отличие от своего родственника, который беспорядочно собирал все подряд, Сай увлекался искусством девятнадцатого века. Она и сама могла бы догадаться, что рисунки заинтересуют его, но голова была занята другим…

— Ну, отпускаю тебя, дорогая, — сказал Сай. — Мы поговорим с тобой завтра. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Сай. — Услышав гудки на противоположном конце провода, она положила телефонную трубку и обернулась, встретившись с холодным насмешливым взглядом Патрика.

— Да, трансатлантический провод стал слишком перегруженным, — проговорил он. — Ромео и Джульетта, не правда ли? Однако это больше похоже на деловой доклад, чем на болтовню любовников перед сном. Между прочим, а вы любовники?

Она изумленно посмотрела на него.

— Мы… что?

Сообразив, что он имел в виду, Антония почувствовала, как жар бросился ей в лицо.

— Вы что, ни о чем другом не можете говорить?

— Ага, значит вы еще не любовники, не так ли? Но тогда я никогда не поверю в то, что вы ими будете. Вы все еще окованы льдом, а у вашего жениха, должно быть, не имеется факела, чтобы его растопить.

Все, это было чем-то вроде последней соломинки. Антония не смогла сдержаться и ударила его по лицу. Он резко отшатнулся, а девушка не могла поверить в то, что сделала. Она стояла, пораженная ужасом, синие глаза ее странно блестели, губы дрожали.

И вдруг Патрик обнял девушку, его губы приблизились к ней, и, не соображая, что делает, стал целовать ее.

Антония беспомощно извивалась, боролась. В голове всплывали события двухлетней давности. Патрик, словно что-то чувствуя, внезапно оттолкнул ее от себя. Он густо покраснел, когда взглянул на девушку, и застонал, увидя выражение ее лица.

— Господи, извините меня, Антония. Я потерял контроль над собой. Это непростительно, но когда вы ударили меня, что-то произошло со мной, и я безотчетно схватил вас, но, пожалуйста, поверьте, я не хотел обидеть вас.

Побелев от ужаса, Антония судорожно сжала рот и стала быстро взбегать по ступеням, боясь, что ее вырвет до того, как она успеет войти в ванную. Она будто обезумела, чтобы думать о чем-либо еще.

Позже, когда она сидела на полу в ванной, вздрагивая и рыдая, какой-то звук заставил ее обернуться. Бледная, со спутавшимися волосами, глазами, полными слез, она повернулась и увидела, что в дверях стоит Патрик.

— Могу я что-нибудь сделать для вас?

Его голос звучал по-другому, незнакомо, он был низким и хриплым.

— Уйдите, — прошептала она. — И не возвращайтесь.

Лицо его напряглось, рот превратился в суровую белую линию, глаза потемнели. Патрик взглянул на нее, затем повернулся и ушел. Девушка услышала, как он сходит по ступеням, как открылась и закрылась входная дверь. Теперь она смогла расслабиться и дать волю потоку слез.

Выплакавшись, Антония спустилась вниз, чтобы проверить, закрыты ли обе двери, затем вернулась в ванную и долго стояла под душем, перед тем как забраться в постель. Девушка заснула быстрее, чем ожидала: эмоциональный шок истощил всю ее энергию.

И тяжелый сон, подобно старому фильму, виденному сотню раз, вновь окутал ее. Всегда происходит одно и то же: ужас, притупившийся со временем, настигает ее. Она идет по пляжу под теплым ночным небом Ривьеры, ступая по следам Патрика, в ожидании страха, который предстоит пережить минутой позже. Потом кто-то прыгает на нее из темноты, Антония кричит, но грубая мужская рука зажимает рот, и, безуспешно сопротивляясь, она падает на песок.

Антония видит загорелую кожу, яркие голубые глаза, выгоревшие на солнце волосы, слышит его голос и думает: это — он, это — Патрик… Он шутит со мной? Ее сердце начинает биться быстрее, когда руки мужчины касаются ее. Вдруг она чувствует боль, и в ее мозгу только одна мысль: он подумал, что я последовала за ним, потому что хотела этого? Она хочет вырваться, закричать, но не может, так как рот и глаза заклеены лентой, сделав ее слепой и беспомощной. Это лишь ночной кошмар, это не реальность, думает она во сне, как и той ночью на пляже. Я скоро проснусь, и все исчезнет. Внезапно сон меняется. Она опять на пляже, лента исчезла с ее глаз, рот свободен, никто не причиняет ей боли. Сквозь спутавшиеся локоны своих длинных светлых волос девушка видит Патрика.

— Ты не должна бояться меня, Антония, — говорит он ей.

— Я не боюсь, — шепчет она, смущаясь. Сон ли это, или она уже проснулась?

— Что ты хочешь, Антония? — мягко спрашивает Патрик, протягивает руку и касается ее груди. Девушка внезапно осознает свою наготу и не может сдержать волнения, охватившего ее. Его пальцы скользят по обнаженной бледной коже, и она вскрикивает от стыда и удовольствия.