много. Да, тут много таких, никому ненужных… Кто, в коме между жизнью и смертью застрял. Кого, с Суда выгнали да вернули… Как? А не за что судить, вот и выгнали… Жил, вроде, и Бога не хаял, и с чертом не якшался, жил себе, да жил, работал, детей растил… но и в церковь не ходил. А тут, хоп, и со Святыми упокой, да на Суд! А там, ни те его не берут, ни эти. И в Ад не за что… а уж, чтобы в Рай… что ты… таких и близко к Раю не подпускают. Вот, и лежат они себе в своих кукольках да вертепчиках в «Тонком мире», второго пришествия ждут, чтобы восстать во плоти. Ничего не скажу, народ грамотный, с понятием, и в разговорах душевный… Да что я о себе, да о себе… Как ты, сынок?

И я рассказываю отцу, всё-всё! Со слезами, с соплями, всё как есть!

Отец слушает молча, не перебивает. Когда я замолкаю, он ещё долго молчит, видимо, переваривает и размышляет. А потом начинает говорить:

— Вот, оно, значит, как вышло с Люсей и Тасечкой. Ты сходи к ним завтра, посиди на могилке, сделай, что надо. Они уже в Раю давно и не встретиться нам теперь уже никогда… Но, это ладно, главное, в Раю они, точно. Я бы здесь их давно нашёл…

— А ты жив, Вася-Василёк, — восклицает отец, — И теперь жить тебе хорошо, за нас всех — маму, папу и сестричку. Что Дар тебе мой передался и не в младенчестве открылся, это хорошо. И что под тобою он, а не ты под ним, тоже хорошо. И что деньги мои до тебя в целости дошли, тоже хорошо. В 90-м время мутное было, я все в доллары вложил, вот и не сгорели. Где взял? Взял, вот… не украл, не боись… принесли. Ещё в Ташлинске. Еврей московский, представился Гершензоном Ильёй Захаровичем, заготовителем, в гостинице «Урал» жил. Дельце он мне предлагал… Не здесь, а в Израиле, вернее, в Палестине, походить по Рамалле часик, когда там заседание их парламента. И все бы там померли тогда, факт. Я, вроде как, и согласился, чего мне те арабы… а деньги нужны были, уезжать. Всё чин-по-чину, аванс принёс, а сам возьми и помри в гостинице, лез под диван и прихватило, сердце… Нет, это не я… А может и я… кто знает… Значит злоумышлял против меня и был истреблён. А как иначе… злоумышлявшего истреби! А деньги так и остались. Такая вот с ними история.

— Ещё я тогда в Москве квартиру купил на твоё имя, — продолжает отец, — Как знал, что вырастешь, в Москву потянешься. Хорошая, такая, квартира, большая, профессорская, 350 квадратных метров. А раньше, до революции, барин в ней жил с семьёй и челядью, вот и сохранилась в том же виде, не разгромили — камин, паркет, печки, то-сё. Адрес: Большой Трёхсвятительский переулок, дом 1, квартира на 3-м этаже, легко запомнить, Святителей — трое, этаж — третий. Хотел особнячок купить напротив, да тогда их ещё не продавали. Переулочек тот тихий, короткий, на Покровский бульвар выходит. До твоего совершеннолетия я её американцам сдал, фирме риэлтерской, найдёшь, они только своих, иностранцев в Москве селят. Арендную плату они тебе по договору на валютный счёт складывают, проверь его. Ну, и порядок блюдут, квартплату вносят. Всё от твоего имени… Так что, владей… а там, решай сам, что с ней делать. Твоя она, сыночек, от меня и мамочки тебе на совершеннолетие.

Вот и сбылось моё глупое детское мечтание — собственная квартира внутри Бульварного кольца!

Отец молчит, а потом говорит:

— Работать на государство, это пустое, деньги у тебя теперь есть, но сотрудничать с ним нужно, а то взорвут как меня. Я так рад, что мы свиделись, Васенька… Но, пора мне уже, сынок! Ты приходи почаще, я почитай, каждый день здесь тебя высматриваю. Мне ещё много чего тебе нужно важного и полезного рассказать. Ну, пока, сыночек, береги себя, Вася-Василёк!

— Папка! А если мы здесь дом построим, для тебя, спроси там, разрешат тебе жить в нем⁈ Ну, есть же замки с приведениями…

Но отца уже нет, исчез аггел рукотворный!

Сцена 10. Новая жизнь

СЮЖЕТ 10/1

Конец февраля 2010 года, Москва

Квартира в Трёхсвятительском переулке и впрямь, потрясает воображение. Всё старинное и всё в идеальном состоянии — крупный дубовый паркет сияет, соревнуясь по красоте сияния с медяшками печной и оконной фурнитуры, дверными ручками и смесителем в огромной чугунной эмалированной ванне на кованых ножках… Даже газовая печь на огромной кухне старинная. Вместе с массивной ручной кофемолкой и медными турками разной величины, естественно, тоже сияющими. Из современного, на кухне есть только огромный американский двухкамерный холодильник, небольшой телевизор на стене и панель кондиционера над дверью. Впрочем, такие же панели висят над всеми дверями в квартире.

Рис. 10/1. Гостиная

В большом, около 60 кв. метров зале-гостиной, сразу бросаются в глаза две доминанты — большой резной мраморный камин, уже заправленный берёзовыми дровами — зажигай и грейся, любуясь пламенем, и антикварный малый концертный рояль Becker, сделанный под заказ в 1898 году в Санкт-Петербурге. Особая клавиатура — слоновая кость. Цвет — чёрный глянец, серебро паталь + патина. Настройка и звучание — идеальное. И даже пуф к нему оригинальный, только перетянутый.

Всего в квартире 8 комнат. В столовой стоит ореховый столовый гарнитур на 12 персон, в шкафах — столовое серебро, хрусталь и фарфор. В спальне — спальный гарнитур, в кабинете — кабинетный. В книжных шкафах есть книги, много иностранных. Две детских — для мальчика и для девочки, гостевая спальня и небольшая комната для постоянно живущей в квартире домохозяйки (горничной, кухарки).

Рис. 10/1−1. Аграфена Пименовна Степанова

Это пожилая, но довольно крепкая женщина — Аграфена Пименовна Степанова, живущая в этой квартире всю свою сознательную жизнь, как девчонкой пришла из деревни в город. Сначала она служила в семье того профессора-математика, у которого в конце 1991 года не торгуясь купил на моё имя квартиру в состоянии «как есть», вместе с домохозяйкой, Ким Волошин, и который тут же убыл на ПМЖ в Израиль. А затем здесь подолгу жили несколько американских и французских семей с детьми, которые без звука платили хозяйке зарплату, давали деньги на продукты и хозяйство и до сих пор шлют ей открытки и зовут к себе жить. А когда ей тяжело одной всё убрать и вымыть, особенно, после гостей, она вызывает профессиональную клининговую фирму и те наводят идеальный порядок.

Всё это мне рассказывает сама