— Гизанс Мельт, барон Джиракла.

Этот заговорщик являлся обладателем толстых небритых щек и воротника под горлышко, над которым эти щеки нависали, словно пустые бурдюки из-под вина. Глазенки Гизанса были точно юркие зубастые зверьки. Ими он шарил по мне, словно хотел укусить. Не исключаю, впрочем, что это и есть его истинное желание.

Все, мне хана.

Услышав свое имя, Гизанс вздрогнул, точно к его спине приложили холодную ложку, и поинтересовался, как я доехал, не стрясло ли меня.

Очевидно, барон, когда об этом спрашивал Виртольд, был в каком-то другом месте.

Поперхнувшись, я ответил, что полный порядок, лучше и быть не может, на что толстощекий хихикнул.

Вот иногда смотришь на кого-то, и у тебя мурашки бегут по спине. От Гизанса у меня бежали. Я присмотрелся. Щетина у него была синеватая, и это наводило на жутковатые мысли. Ходили-бродили по королевству сказки-слухи о Синей Бороде и его кровавых проделках…

Четвертым тоже оказался барон. Что такое? Баронское собрание у них тут? Или клуб? Или кружок резьбы по дереву? Пора бы им предпринять должные меры и обзавестись хоть каким-нибудь графом, пусть самым завалящим. Иначе их компанию просто не будут воспринимать всерьез. Особенно ежели это, как я предполагаю, заговор.

— Тотофар, барон Гленкисс.

Тотофар к тому же оказался самым старым из компании. На его шее висела толстенная цепь с крупным рубином. Я уже давно определил на глазок его вес и стоимость на черном рынке. Свистнуть, что ли?

Виртольд поглядел на меня, словно ваш покорный слуга вдруг забыл ответ на экзаменационный вопрос. Я показал лицом: чего изволите? Барон нахмурился. Я не знал, что ему нужно. В мои сегодняшние планы не входило падать перед благородным собранием на колени. Не дождутся. Давая понять, что вассальные церемонии меня не интересуют, я просто сказал:

— Привет, очень рад знакомству!

Бароны снова переглянулись. Кажется, мой реальный образ не вписывался в то прокрустово ложе, которое они сколотили в своем воображении. А чего, интересно, они ожидали? Я — взломщик. С их точки зрения, маргинал из низов, который зарабатывает на жизнь тем, что избавляет богатеев от излишков золота и драгоценных каменьев. Кстати, моим клиентом мог стать каждый из них, и, вероятно, до чего-то такого бароны уже дотумкали.

Ну а мне что? Я не золотой талер, чтобы всем нравиться.

Виртольд вздохнул.

— Локи, у нас важное дело. Важное задание для тебя. Заказ, — сказал он. — Прошу, отнесись к этому со всей серьезностью.

— Я серьезен, — сказал я. — Во всем королевстве нет никого серьезней меня, Виртольд. А знаешь почему?

— Нет.

Непонятливые эти аристократы. Чему их только в школе учат? Хотя, если Виртольд и вправду стал бароном недавно, благодаря боевым заслугам, школы в его жизни вообще могло не быть. Такое упущение — норма среди среднего и низшего классов.

— А потому, — сказал я, — что меня самым наглым образом обвели вокруг пальца — дешевым приемом, достойным разве что мелкого пошиба мошенников, — а потом насильно зашвырнули в карету и увезли! На глазах у изумленной публики! Откуда я знаю, куда меня везли и чего собирались сделать? А если бы я помер от сердечного приступа? А если бы Варг переусердствовал и уложил меня в гипс на полгода? Или в сыру землю, но уже навечно? Он ведь мог!

Виртольд кусал губу. Видимо, она казалась ему чрезвычайно вкусной. Щеки барона заливались алым.

— Запишите в протокол! Я протестую! Я серьезен! Я требую извинений!

Бароны вылупились, как сычи. Не каждый день у них требуют эту штуку такие, как я. Спригганы так вообще никогда.

— Локи, не горячись, — сказал Виртольд.

— Дешевый спектакль! — отозвался я, вынося приговор всему плану заговорщиков. — Так дела не делаются, как говорят в нашей криминальной среде. Не знали? Если что-то надо, говори сразу или назначай встречу. Взаимное уважение в этом вопросе — залог удачного исхода дела. Хватать посреди улицы и запихивать в кареты — это дурной вкус, господа. Можете дать мне по башке за такую наглость, но я говорю чистую правду, а на правду не обижаются!

— Он слишком много болтает, — сказал барон Траймон барону Гизансу.

Толстощекий кивнул. О да, говорил он этим, я знал, я сразу так и понял.

На миг у меня отвалился ням-ням, но я вернул его на место и снова закипел от возмущения. Я им не букашка, а они не энтомологи, чтобы рассматривать меня через лупу.

Виртольд засопел в усы и огненным взором прошелся по благородному собранию. От собрания веяло снобизмом на три версты.

Только сейчас я подумал, что моя смелость может выйти мне боком. Играть на нервах у аристократии довольно опасно, особенно если в их ряды затесался сам Синяя Борода. Наверное, лучше сменить тактику.

— Хорошо, Локи, хорошо! Пять тысяч гоблинов! — Виртольд двинул кулаком по столу. — Если Варг перестарался, то, как я уже говорил, он не нарочно! От

имени всех присутствующих я приношу тебе, о спригган, свои извинения. Я не переломлюсь.

Ишь ты, сколько демократизма! Сразу видно, что человек этот не родился в лоне правящего класса. Иные на его месте переломились бы уже в трех местах.

— Доволен, спригган? — прорычал Виртольд.

Я одернул на себе курточку, сощелкнул с предплечья пушинку и кивнул.

— Славно, славно. Надеюсь, недоразумение улажено, — продолжил барон, — мы должны достичь полного взаимопонимания.

— Безусловно.

— Не забывай, Локи. Твои неприятности и неудобства будут компенсированы.

— Да? — Наверное, что-то в моих глазах (должно быть, жадность) подвигло барона на смешок, — Чем?

— Звонкой монетой, спригган.

— Другой разговор, совсем другой разговор. Тотофар причмокнул. Еще один сноб. Если ему

противно находиться в одной комнате со мной, почему он не выйдет? Поспал бы пока в гамаке в прохладной тени душистых лип.

— Я не мог разговаривать с тобой, Локи, в лавке Фогарда, потому что не хочу впутывать сюда твоего агента.

— Боюсь, он все равно узнает, — сказал я.

— Ладно, это не главное. Как ты понимаешь, мой заказ — только для отвода глаз.

— Значит, вранье?

— Вранье. Я приходил с единственной целью — проверить, правда ли ты обладаешь антимагической аурой. Амулет меня убедил. Следующим этапом было поскорее уйти и приступить к следующей фазе операции.

— Значит, это не экспромт?

— Ни в коем разе. Крутые времена требуют крутых решений. И быстроты. Поэтому тебя засунули в карету и привезли сюда.

— А та женщина, которая рассказала мне историю про старушку? Я чуть не прослезился. Она взяла меня за живое.