Алекса охватило чувство вины. Возможно, его сестра Эвелинда сейчас страдает, и ей придется мучиться на неделю больше, и тому виной его собственное поведение. Алекс даже съежился, физически ощущая тяжесть своей вины. Но делать нечего. Закончив одеваться, Алекс устало потер руками лицо, потом бросил взгляд на лежащую в его постели спящую женщину и направился к дверям. Он сделает все, чтобы ей было хорошо.

Когда Мерри проснулась, она была в постели одна. Она села и обвела сонным взглядом комнату в поисках супруга. Его не было. Откинув простыни, она начала вставать, но ей помешала резкая боль с внутренней стороны правого бедра, напомнив о ночных событиях. Мерри опустила глаза и с удивлением отметила, что простыни, которую она так долго и тщательно пачкала кровью, не было. Потом она сосредоточила свое внимание на ноге и увидела, что из-за неосторожного движения глубокий порез снова начал кровоточить, причем, судя по запекшейся крови, это было уже не первый раз.

Сморщившись, она осторожно встала с постели и направилась к тазику с холодной водой, стоявшему на столике у окна. Она быстро умылась, смыла кровь с ног, а затем прижала мокрую тряпочку к порезу и держала до тех пор, пока кровь не перестала сочиться. Взглянув на кровать, она удивилась, как из-под нее сумели вытащить простыню, при этом даже не разбудив ее. Так и не решив эту загадку, она закончила водные процедуры и полезла в сундук за чистым платьем. Она уже натянула сорочку и платье, когда дверь с треском открылась и в комнату заглянула Уна.

— Слава Богу, вы на ногах, — с явным облегчением заметила она, распахнула широко дверь, вошла и сразу отошла в сторону, чтобы освободить дорогу шедшим за ней слугам.

Мерри увидела, что двое мужчин внесли ванну, которой она пользовалась накануне, за ними шли другие слуги с ведрами, над которыми клубился пар. От удивления ее глаза округлились, и она уже открыла рот, чтобы отказаться от ванны, но тут же его захлопнула, так ничего и не сказав. У нее не хватило духу отослать слуг, которые тащили наверх такую тяжесть. Придется помыться еще раз. Она отошла в сторону и села на стул у огня, наблюдая затем, как Уна командует слугами. Завершив все приготовления к купанию, слуги ушли. В комнате осталась только Уна.

Дождавшись, когда она закроет дверь, Мерри дала волю своему любопытству.

— Кто приказал приготовить ванну?

— Первым был ваш муж, — сказала она.

— Первым? — переспросила Мерри, удивленная мрачным голосом и выражением лица Уны.

— Он нашел меня в зале, как только вышел из спальни, и велел не будить вас, дать как следует выспаться, а когда вы проснетесь, приготовить ванну. Потом меня остановила леди Эдда и сказала, что вы можете захотеть принять ванну, когда проснетесь. Следующим был ваш отец. Он подошел, когда я собралась завтракать, и сказал то же самое. И наконец, когда я поднималась по лестнице, чтобы проверить, как вы здесь, Броди мне тоже сказал про ванну.

К моменту, когда Уна закончила свое повествование, глаза Мерри стали круглыми, как блюдца. Похоже, все считали, что утром ей понадобится ванна. Интересно почему?

— Я никак не могла понять, — сообщила Уна, — почему все так уверены, что вы будете утром мыться, пока не увидела вывешенные простыни.

Мерри заметила, что в голосе женщины зазвучала суровость, а лицо стало мягким и жалостливым. Неужели крови все же оказалось мало?

— А что не так с простынями? — спросила она.

— Что не так? — У служанки даже дыхание перехватило. — Да они же залиты кровью!

Мерри безразлично махнула рукой:

— Но ведь так и должно быть. В первую брачную ночь он разорвал мою девственную плеву.

— Да? Чтобы вызвать такое кровотечение, он должен был сделать намного больше! Насколько я понимаю, он вел себя как животное! Я была удивлена, когда, открыв дверь, увидела вас на ногах. Вам, наверное, больно ходить?

Мерри была вынуждена признаться самой себе, что ходить ей действительно больно — правда, из-за порезов, а не по той причине, о которой думала Уна. Нахмурившись, она спросила:

— Крови оказалось слишком много?

— Да, — заверила ее служанка. — Обычно это всего несколько капель.

Мерри раздраженно всплеснула руками и начала стягивать платье.

— Ты должна была сказать мне вчера. Тогда мне бы не пришлось резать себя второй раз.

— Резать себя? Вы хотите сказать, что эта кровь не из…

— Мой муж был настолько пьян, что отключился почти в тот же миг, когда все вышли из спальни, — сухо сказала Мерри. Она как раз снимала платье через голову, поэтому ее голос звучал глухо. — Он не мог бы вступить в брачные отношения ни с кем. Но я знала, что все ждут фактического подтверждения нашей близости и утром станут искать кровь на простыне, поэтому я порезалась и измазала кровью белье. — Она наконец стянула с себя платье и отбросила его на сундук. — Я не знала, сколько должно быть крови — из первого пореза вытекло всего несколько капель, поэтому я порезалась еще раз. Только второй разрез оказался глубже, чем я хотела, поэтому крови было много.

Мерри сняла сорочку, отправила ее вслед за платьем и только после этого повернулась к Уне. На лице женщины попеременно отражался то ужас, то восхищение, хотя, возможно, она просто пыталась удержаться от смеха, Мерри подумала, что ей тоже было бы смешно, если бы не было так больно.

— А что сказал на это ваш муж? — спросила Уна, справившись с эмоциями.

Мерри пожала плечами:

— Ничего. Он, как я уже тебе говорила, был мертвецки пьян.

Уна всплеснула руками:

— Я имела в виду, что он сказал, когда все это увидел? Сегодня утром?

Мерри совершенно не помнила, как ее утром будили и поднимали с постели, хотя все это определенно было, поскольку окровавленные простыни унесли.

— Не знаю, — угрюмо призналась она. — Я проснулась только сейчас.

Уна немного подумала, потом заявила:

— Наверное, это он поднял тебя с постели, чтобы забрали белье, а потом уложил снова.

Мерри снова пожала плечами. Она думала, что, вероятно, все так и было, иначе у нее остались бы хотя бы какие-нибудь смутные воспоминания. Но такое поведение предполагало внимание и доброту с его стороны. А эти качества у нее никогда не ассоциировались с пьяницами. Их действия всегда были эгоистичными и бездумными. Во всяком случае, она так считала. Правда, ее отец и братья иногда демонстрировали удивительное добродушие, когда бывали трезвыми, но это, к сожалению, случалось крайне редко и всегда заставало ее врасплох.

Вздохнув, она подошла к ванне и наклонилась, чтобы попробовать воду. Убедившись в том, что температура воды вполне приемлемая, Мерри переступила через край и поморщилась — снова дал о себе знать глубокий порез. Предполагая, что от ароматной воды ранку начнет жечь, девушка заранее приготовилась, но все же негромко вскрикнула, когда садилась и вода покрыла бедра. Боль была сильнее, чем она ожидала, и Мерри стиснула зубы и закрыла глаза, чтобы непрошеные слезы не потекли по щекам.