Наконец обессилевшая Лорна Драммонд соскользнула на пол, проехавшись по Энджи до самых ее байкерских ботинок, и неудержимо зарыдала. Две медсестры уже бежали на помощь.

Энджи, справившись с комком в горле, отступила, мысленно поблагодарив медиков за вмешательство. Глубоко, с усилием, дыша, она по длинному коридору вышла из отделения интенсивной терапии и уже из холла, с пересохшим ртом, позвонила Веддеру.

– Она только что скончалась, – сказала она в трубку, услышав «алло». – Ее звали Грейси Мэри Драммонд, шестнадцать лет, через несколько дней должно было исполниться семнадцать. Заканчивала школу Дюнэйгл.

Говоря это, Энджи заметила взбешенного Хольгерсена, направлявшегося к ней.

– Это что за отношение такое, Паллорино? – начал он на повышенных тонах, наставив палец чуть не в лицо Энджи. – Еще раз так сделаешь, и…

– Она умерла.

Хольгерсен замолчал и медленно опустил руку.

– Все-таки утонула, хоть и на больничной койке. – Энджи в упор смотрела на Хольгерсена. – Иногда дела не ждут, пока ты отольешь или перекуришь.

╬

В четверть двенадцатого в редакции «Сити Сан», в отделе новостей, у Мерри Уинстон зазвонил телефон. Абонент не определился.

– Мерри слушает, – ответила она.

– Личность установили, но потерпевшая скончалась. – Голос был искаженный и металлический, как у робота. Не мужской и не женский.

Сердце Уинстон забилось с перебоями. Она незаметно огляделась, проверяя, не слышал ли кто. В воскресное утро кто-то из сотрудников был дома, другие ушли пить кофе или выехали делать репортаж. Мерри вообще не брала выходных. Ей нужно было кое-что доказать, и она жила работой. Мокрая от дождя и снега куртка сохла на стуле у пустого соседнего стола: Мерри промокла как мышь возле верфи: не получилось прорваться за полицейские кордоны. Копы молчали, как немые, однако в толпе нашлись свидетели, видевшие, как в канале под мостом Джонсон-стрит плавало тело. Уинстон приехала в редакцию, чтобы сделать пару звонков в надежде что-нибудь разузнать.

– Вы о неизвестной в больнице Сент-Джуд? – уточнила она, незаметно включая запись.

Молчание.

В голове от прилива адреналина сразу прояснилось: не в первый раз ее таинственный информатор делился секретными сведениями. Он (Мерри отчего-то казалось, что звонит мужчина, хотя маскировка была весьма профессиональной) и раньше подбрасывал наводки, которые могли исходить лишь от хорошо осведомленного работника полиции.

– И кто же она?

– Грейси Мэри Драммонд, шестнадцать лет, ученица Дюнэйгл.

Мерри торопливо записывала информацию.

– Что еще можете сказать? Причина смерти?

– Утопление.

– Как, в больнице?!

– Еще ее изуродовали в области гениталий и вырезали на лице распятие.

В животе Мерри будто ухнул тяжелый камень. На секунду она потеряла дар речи, но, кашлянув, тихо попросила:

– Можете повторить?

– На лбу вырезали распятие и провели обрезание острым лезвием. Еще у нее срезан клок волос.

– Откуда вам известны такие подробности?

Линия опустела.

– Подождите! Вот сволочь…

Мерри покосилась в сторону стола редактора воскресного номера: ну разумеется, его тоже нет на месте! Да что ж за… Она забегала по кабинету, присела, но тут же вскочила снова. Ее била нервная дрожь. Ничего себе… Информацию нужно проверять.

В каком смысле – утонула? Прямо на больничной койке, что ли?

При чем тут обрезание?

Прядь волос.

Распятие на лбу…

«Может, он меня дурачит? Откуда он знает?»

Голос из прошлого змеей вполз в уши, выбравшись из-за намертво запечатанной дверцы в самом глубоком подвале памяти:

– «Отрекаешься ли ты от Сатаны, отца и князя всякого греха, и от всех дел его и искушений его? Отрекаешься ли ты от соблазнов неправедной жизни, чтобы грех не господствовал над тобой?»

Мгновенно вспотев, Мерри набрала пресс-службу городской полиции. Включился автоответчик. Оставив сообщение, Мерри позвонила в больницу. Как она и ожидала, там информацией не поделились. Она вбила в поисковике «Грейси Мэри Драммонд» и нашла страницу в «Фейсбуке», но аккаунт оказался закрытым, и Мерри не смогла увидеть, кто у Грейси в друзьях, или прочесть посты. Были еще упоминания о Грейси Мэри Драммонд в связи с выступлениями школьного хора, а больше ничего.

Мерри снова позвонила в пресс-службу – опять автоответчик. Она оставила новое сообщение.

Она ждала, меряя шагами кабинет.

Никто не перезванивал. Громко тикали часы.

Неужели он вернулся? Разве такое может быть? Она возьмется за этот сюжет – ей нужно докопаться до истины. Строго говоря, она не имела права включать в статью непроверенные сведения из анонимного источника, но странный голос ее еще не подводил. Какую цель преследовал звонивший, Мерри предполагать не бралась, но его информация всегда была абсолютно верной.

В ней росло отчаяние, после которого всегда возникало острое желание «поправиться». Мерри уже и забыла это будоражащее томление, но сейчас оно лишь усиливало бушевавший в ней смерч. После слов о распятии на лбу голова у Мерри была словно в огне. Прядь волос… Она опустилась на стул, закусив губу.

Мелко тряся ногой от нетерпения, она открыла страницу в «Твиттере», где обычно анонсировала свой блог криминальной хроники – «Файлы Уинстон». В частном блоге она язвила, провоцировала и поднимала вопросы, которых не могла коснуться в рамках «Сити Сан»». Мерри надеялась начать выкладывать подкасты и снять настоящий криминальный сериал вроде знаменитой «Серии». В своем блоге Мерри, по газетным стандартам, ходила по краю, но покамест дерзкая духом «Сан» смотрела на это сквозь пальцы: каждый выпуск блога Уинстон становился сенсацией, это привлекало читателей, а на повестке дня хиреющего таблоида первым пунктом значилось не закрыться окончательно и укрепить свои позиции, становясь все желтее и скандальнее. За страницей Уинстон в «Твиттере» и ее блогом уже пристально следили уважаемые новостные каналы радио и телевидения, и она, черт побери, станет независимой звездой уголовной хроники, пробившись исключительно за счет своего таланта! Мерри Уинстон нужно показать, как далеко она ушла от детского приюта и бродяжничества – ведь когда-то ей приходилось торговать своим телом ради дозы метамфетамина.

«Ты отвергаешь Сатану, отца и князя всякого греха?»

После изнасилования она, что называется, взялась за ум – зверское нападение стало для нее последним звоночком. Пастор Маркус из Харбор-хауса помог ей выбраться на прямую дорогу и вытаскивал всякий раз, когда Мерри случалось сорваться. Пропавшие дети, изнасилованные женщины, наркоманы, проститутки – да, ей было что рассказать и доказать. Теперь она торговала чужими несчастьями вместо своих, поднося неаппетитные подробности под самый нос так называемой толпе. Это стало ее ответным «сам пошел!» миру. Чем сенсационнее и сальнее сюжеты, тем проще Мерри оплачивать счета.