– Потомком Пьера Безухова? Но ведь Пьер Безухов – всего-навсего литературный герой.

«Кто бы говорил», – подумала Ирина Львовна и, не удержавшись, пнула Карла вторично.

– Что не мешало ему быть реальным человеком и иметь реальное потомство, – весело заключил Дмитрий Сергеевич и налил Карлу еще стопку. – Выпьем! За Льва Толстого и его бессмертное, отражающее реальную жизнь творчество!

– За Льва Толстого! – согласился гость. – За русскую интеллигенцию! И за одного из достойнейших ее представителей, с которым я имею честь сидеть сейчас за одним столом!

– За тебя, дядюшка! – подхватила Ирина Львовна, поймав выразительный взгляд Карла. – За самого выдающегося ярославского историка! Нет, нет, до дна!

– Ну, да… конечно… спасибо вам, друзья мои… я давно…

– И еще одну!

– Притормози, – шепнул Карл Ирине Львовне, – он уже начал заикаться. И, если тебе не трудно, не могла бы ты перестать меня пинать?

* * *

– Значит, ты не веришь, что письма… это… романтические? Так я тебе докажу!

Дядюшка, заметно пошатываясь, выбрался из-за стола.

– Иди за ним, – велел Карл Ирине Львовне. – Помоги. Проследи, чтобы он взял и принес все, что нужно.

Ирина Львовна, которая последние полчаса сидела привалившись к Карлу и гадала, насколько сильно алкоголь мог подействовать на его моральные принципы и сдерживающие центры, вынуждена была признать, что его голос звучит совершенно трезво.

Она медленно сползла с дивана, на котором уже готова была свернуться клубком, и отправилась следом за Дмитрием Сергеевичем.

И потому не видела, как Карл вытащил из кармана упаковку швейцарского аспирина, вытряхнул из нее две таблетки, тщательно разжевал и запил остывшим чаем.

* * *

– Это просто поразительно! – продолжала восхищаться Ирина Львовна. – Я и надеяться не могла, что мы так сразу обнаружим здесь Аннушкины письма!

– Часть писем, – поправил ее Карл. – И последнее из них обрывается на полуслове.

– Значит, оставшиеся письма в Москве, – уверенно заявила Ирина Львовна. – У родственников бабы Тани. И мы их найдем – непременно и вскорости!

Карл кивнул и взял Ирину Львовну под руку.

Несмотря на восторженное состояние, Ирина Львовна заметила, что он, похоже, к чему-то прислушивается. Пару раз он обернулся, а потом и вовсе перевел Ирину Львовну на другую, освещенную луной, сторону улицы.

– Жаль, правда, что он отказался их нам отдать… Придется снова идти к нему завтра, просить, уговаривать.

– Не придется, – рассеянно отвечал Карл, – я их сфотографировал.

Внезапно он остановился.

– Ну? – грозно спросил он улицу.

Ирина Львовна немедленно выглянула из-за его плеча. Она только теперь заметила, что они на улице не одни.

Всего четверо, подумала Ирина Львовна.

Бедняги. Они не знают, на кого нарвались.

Впрочем, даже если бы их было, скажем, восемь, это ничего бы не изменило. Карл однажды объяснил ей, что при большом количестве нападающих они только мешают друг другу.

Ирина Львовна прислонилась к ближайшей стене и приготовилась смотреть.

* * *

– Ну? – повторил Карл. – В чем дело?

В его голосе звучали повелительные учительские интонации, и хулиганы, не так уж давно окончившие школу, почувствовали некоторую неуверенность в себе. Но алкогольные пары, обволакивавшие их незамысловатые мозги, настойчиво требовали выхода.

– Гони бабки. И мобильник. И женщину, – высказался наконец самый продвинутый из группы.

– И все? – спокойно поинтересовался Карл. – У меня к вам будет другое предложение.

Четыре пары глаз разной степени мутности недоумевающее воззрились на него.

– Вы сейчас же тихо и мирно, никого не задевая, отправляетесь по домам, – предложил Карл. – И тогда мы забудем об этом маленьком инциденте.

– Инце… чего? – не понял главарь.

– Он, типа, предлагает нам валить отсюда, пока целы, – подсказали главарю сзади.

– Мужик, ты чё, не понял? А может, ты бессмертный?

– Типа Кащей, – угодливо поддакнули сзади. – И такой же костлявый!

– Ну, это мы ща проверим…

Луна блеснула на лезвиях выхваченных ножей.

– Так нечестно, – вздохнул Карл и сделал шаг вперед. Безо всякой видимой Ирине Львовне причины первый нападающий взвыл, выронил нож и согнулся пополам.

– Вас всего четверо, – продолжил Карл, и второй нападающий, с заломленной за спину рукой, успешно сыграл роль щита от занесенного кулака третьего.

– И вы едва держитесь на ногах, – добавил Карл, когда главарь, благоразумно остававшийся в арьергарде, неудачно споткнулся о выставленный Карлом ботинок и грохнулся носом об асфальт.

– Но вы не оставили мне выбора, – закончил Карл, поднимая в воздух и швыряя изрыгающего брань второго на все еще размахивающего кастетом третьего.

– Пацаны, уходим! – подал команду главарь. Он поднялся на четвереньки, но тут Ирина Львовна, не удержавшись, нанесла ему сзади удар, который мог бы сделать честь любому форварду команды высшей лиги.

– И вовсе я не костлявый, – буркнул Карл вслед улепетывающей, ухрамывающей и уползающей по асфальту компании. Он отряхнул свой светлый пиджак и протянул руку Ирине Львовне. Ирина Львовна, сверкая глазами и румянцем на впалых щеках, выступила из лунной тени.

– Конечно нет, – промурлыкала она, прижимаясь к нему, – у тебя идеальная фигура. Хотя… ты и вправду несколько похудел со времени своей женитьбы…

– Домой! – провозгласил Карл, слегка приобняв ее за талию, но тут же и отпустив. – На сегодня хватит. Письма читать будем завтра.

* * *

За завтраком Карл появился с пачкой отпечатанных на принтере листов. Компьютеров для постояльцев в гостинице предусмотрено не было, и Ирина Львовна устремила на него вопросительный взгляд. Аделаида, как всегда, была занята кормлением своего капризничающего сына и ни на что другое внимания не обращала.

– У главного администратора есть компьютер с принтером, – объяснил Карл. – Я переписал фотографии на жесткий диск, обработал в фотошопе… ну, убрал шумы и прибавил яркости. И распечатал. Так что все письма, обнаруженные у твоего дядюшки, здесь.

– И главный администратор так сразу пустил тебя за свой компьютер? – недоверчиво спросила Ирина Львовна.

– Пустила, – спокойно возразил Карл. – Главный администратор – женщина.

– А, – коротко отозвалась Ирина Львовна.

Ну да, кто бы сомневался! Карл всегда легко находил взаимопонимание с любой женщиной, независимо от возраста и социального положения.