И словно в ответ на последние ее слова, сук под Эмили затрещал. Услышав этот треск, она окаменела от страха. Руки ее сжались, и Дымка снова зашипела.

— Что ты делаешь, дура? Шею себе сломать захотела?

Эмили облегченно вздохнула при звуке этого глубокого мужского голоса. Она оглянулась и увидела негодяя, который стоял, прислонившись к стволу, упираясь ногами в тот самый сук, на котором несколько мгновений назад стояла Оливия.

— Где Ливи?

— Внизу. — Негодяй дышал глубоко и медленно. И не сводил с нее глаз. — Где и нам следовало бы находиться.

— Первый раз могу, не покривив душой, сказать, что очень рада вас видеть.

— Я счастлив, однако не скрою, что предпочел бы услышать от вас эти слова при иных обстоятельствах.

Эмили нахмурилась:

— Что-то вы побледнели.

Негодяй растянул губы в улыбке.

— Полагаю, вы не заметили, как высоко расположен этот сук.

Мгновение она смотрела на него.

— Вы боитесь высоты! Вот оно что!

Он заговорил было, но тут же умолк. Он не отрывал от нее взгляда, только наглого негодяя больше не было, а был человек, который чувствовал себя прескверно.

Она захихикала. Она просто не смогла сдержаться. Нервы у нее были напряжены до предела.

— Зачем же вы полезли на дерево, если боитесь высоты?

Он вздернул подбородок. Гордость его была уязвлена.

— Может, потом обсудим мои недостатки, а сейчас спустимся вниз?

— Не возражаю. — Эмили облизнула пересохшие губы, все так же глядя через плечо и не отрывая взгляда от того места, где сук соединялся со стволом дерева и где теперь зияла трещина. — Какие будут конкретные предложения?

— Отпусти кошку и ползи сюда.

— Не могу. Я обещала Ливи спустить Дымку вниз.

Он негромко чертыхнулся.

— Ладно. — Обхватив одной рукой ствол, он стал склоняться над суком и тянуться всем телом вперед. Ветерок трепал рукав его белой рубашки, теребил волосы. — Давай сюда свою дурацкую кошку. Только осторожно!

Цепляясь одной рукой за сук, Эмили другой протянула ему кошку, держа животное за шкирку выше кружевного воротничка кукольного платья. Дымка, беспомощно висевшая в ее руке, шипела, выставив когти.

Он схватил кошку и снова чертыхнулся, когда та забилась у него на груди, запустив когти в белое полотно рубашки и глубже.

— Вот дьявольское животное!

Эмили поморщилась.

— Извини.

— Если ты, киска, будешь плохо себя вести, я выпущу тебя, и посмотрим, как ты сама справишься! — Однако, произнося эту угрозу, он гладил и ласково прижимал к себе насмерть перепуганную кошку. — Эмили, а теперь продвигайся потихоньку ко мне.

Эмили не сводила глаз с трещины в коре. Она не в силах была двинуться с места. Сук, на котором она сидела верхом, мог от малейшего ее движения сломаться. И она, окаменев от ужаса, еще крепче вцепилась пальцами в шершавую кору.

— Эмили, ты должна как-нибудь добраться сюда, — сказал он, расстегивая верхние пуговицы жилета. — Моего веса этот сук не выдержит.

Эмили наблюдала за тем, как он засовывает кошку за пазуху, от всей души жалея, что не может оказаться на месте кошки и прижаться к его широкой груди. Солнечный свет, проникавший сквозь шатер листьев у них над головой, окропил золотыми пятнами его широкие плечи. Несмотря на такую мелочь, как страх высоты, он все равно был сильным, могучим и ловким. Он преодолел страх, чтобы прийти ей на выручку.

— Двигайся ко мне, Эм, — сказал он, протягивая руку.

— Я не могу.

Он закрыл глаза и вздохнул. Когда он снова посмотрел на нее, в его черных глазах застыла решимость.

— Тогда я пойду к тебе.

— Нет! — Эмили вцепилась в сук. Он начал тихонько примериваться к ее суку, упершись ладонью в него как раз возле места разлома. — Сук сломается под твоим весом.

— Очень скоро он сломается под твоим весом. — Он двинулся к ней, вытянувшись вдоль сука насколько мог дальше. — Придется тебе переместиться чуть-чуть ко мне.

Эмили не сводила глаз с мужчины, который протягивал к ней руку. Ветерок ерошил его черные волосы, и черная прядь падала ему на лоб, но это нисколько не смягчало ни жесткости его черт, ни решительного блеска черных как ночь глаз. Казалось, он готов бросить вызов самому дьяволу.

Она набрала в грудь побольше воздуха и, елозя задом по коре, медленно двинулась по суку к нему. Сук сразу же застонал и заскрипел, Эмили даже показалось, что он прогнулся под ней, кренясь к земле.

— Ну же, Эм. — Он потянулся к ней. — Смелее. Со мной ты будешь в безопасности.

Эмили потихоньку двинулась снова, молясь про себя, чтобы ветка выдержала. Сук заскрипел, согнулся, увлекая за собой Эмили. Она припала к суку, впилась в кору ногтями и судорожно сжала его ногами.

— Ну же, Эм, ползи. — Его пальцы коснулись ее рукава. — Ползи ко мне.

Эмили закусила губу, с трудом сдержав стон.

— Надо двигаться. Ну же! — Его пальцы опять коснулись ее рукава. Он был уже совсем близко. Еще несколько дюймов, и она окажется в безопасности. Она закрыла глаза и, переместившись чуть-чуть назад, тяжело села задом на слабый сук.

Сук треснул и сломался.

Сук стал падать, ломая на своем пути все, как медведь, пробирающийся через бурелом. Листья летели во все стороны. Ветки трещали. Эмили визжала, чувствуя, что падает вниз.

Саймон схватил ее.

— Я держу тебя!

Спина Эмили прижималась теперь к коре, а ноги продолжали судорожно сжимать увлекающий ее вниз сук. Над головой были солнце и синее небо, проглядывающее в просветы между листьями. Внизу — земля.

Саймон, цепко державший ее руку, попытался подтянуть ее к себе.

— Выпусти сук.

— Не могу. — Эмили крепче сжала сук ногами. Шершавая кора врезалась в тело. — Я упаду.

— Я не дам тебе упасть. — Саймон сильнее сжал ее предплечье. — Доверься мне.

— Довериться тебе? — Эмили запрокинула голову и посмотрела в лицо человеку, который разрушил ее мир. Не виси она сейчас в воздухе, расхохоталась бы. — Ты даже не удосужился сказать мне, как тебя на самом деле зовут, и хочешь, чтобы я тебе доверилась?

— Да не важно, как меня зовут. Важно, чтобы я удержал тебя. — Саймон словно тисками сжал ее руку. — Отпусти сук.

Она уставилась на него и увидела железную решимость в его глазах. Как легко было представить его с мечом в руке, спешащим на выручку своей даме сердца! Что-то в нем было, какой-то ореол властности, врожденное благородство, которое внушало доверие, несмотря ни на что. И она поняла, что его рука — это единственное, что удерживает ее от падения. Она ослабила хватку судорожно сжатых ноги выпустила сук. Бедра обожгло как огнем.