— Именно, мадам. Первая среди дронтов.

— В таком случае вы, сэр, самый красивый мамонт, какого я когда-либо видела.

Польщенный комплиментом, зверь низко поклонился.

— Всегда полагал, что вымирание дает тебе огромное преимущество, — пророкотал он. — Когда ты единственный в своем роде, тебя попросту не с кем сравнивать.

— В отличие от всего этого сброда, — согласилась птица, покосившись крупным желтым глазом на зал. — Тут у нас прямо второй Ноев ковчег.

Со всех сторон доносились оживленные разговоры. В каждой витрине животные слезали с насестов, потягивались и начинали болтать друг с другом. Некоторые звери покрупнее открывали дверцы сами и бродили по залу, а птицы и грызуны терпеливо ждали, пока носач — видимо, назначенный привратником — не отодвинет заднее стекло их узилища и не выпустит их на свободу.

— Добрый вечер, добрый вечер, добрый вечер и вам, — вежливо приветствовал тот каждое животное, словно гостей на вечеринке.

Все это происходило так обыденно, как если бы повторялось изо дня в день. Вздрогнув, Том решил, что, возможно, так оно и есть.

Топ-топ, топ-топ, топ-топ…

Мальчик резко обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как крупный волк с молочно-белыми глазами рысцой пробежал мимо его убежища, поднялся по лестнице, коснулся носом колонны и спустился обратно. Это был он! Волк — вовсе не призрак, самый настоящий, а значит, он ничего не выдумал, но… как такое возможно? Мертвое чучело явно не было мертвым. В нескольких дюймах от него только что пробежало дикое животное.

— Я полагаю, — пророкотал мамонт, сдвинувшись вперед, — мы непременно должны как-нибудь искупаться.

— Не могу вообразить ничего более заманчивого, — отозвалась дронт и в предвкушении расправила хвостовые перья.

— А потом, пожалуй, я мог бы показать вам новый стиль плавания, которому недавно научился.

— Вот как?

— Именно. Вся суть в руках. Они проходят над головой. Примерно так.

С этими словами мамонт попытался изобразить нечто похожее на движения рук в кроле одной из передних конечностей.

— Нет. Почти. Еще разок. Да. Да… ахм…

Мамонт потерял равновесие и боком запрыгал к витрине мелких млекопитающих.

— Хм, — пророкотал он, едва выровнявшись на ногах. — На самом деле довольно странная идея. Но говорят, так можно плыть вдвое быстрее.

— Что ж, вы же у нас отстаиваете чемпионский титул, — веско ответила птица. — Полагаю, вам придется привыкнуть.

— Да, мы должны приспосабливаться, — согласился огромный зверь. — Хотя это не так-то просто, если ты мамонт.

Том прислушивался, затаившись в тени, и пытался решить, не сошел ли он с ума. Сначала была эта птица, уже достаточно странная. Теперь он прячется в самом темном углу музея, полного потрепанных чучел, которые ровно в полночь начали двигаться и беседовать по-английски о плавании! Было страшно и в то же время — нет, забавно и непонятно. Он хотел выяснить, шевелятся ли животные, — что ж, вот и ответ, причем совершенно невероятный. Том находился уже не в музее, а в зоопарке, полном говорящих животных.

Чем дольше он наблюдал за ними, тем менее возможным казалось предположение о том, что чучела приводятся в движение заводными механизмами. Они не могли не иметь мозгов, иначе как бы они поддерживали беседу друг с другом? Может, Август Кэтчер все-таки был гением, создавшим музей викторианских[9]роботов, и под их линялыми шкурами скрываются некие немыслимые устройства, о которых никому не известно? Или, возможно, известно единственному человеку — дону Жервазу Аскари.

«Вот оно что!» — понял Том, и его глаза округлились от внезапной догадки.

Вот что ему нужно, вот почему так недоверчив дядюшка Джос. Дон Жерваз, должно быть, знает, что все животные шевелятся, поэтому он и держался так любезно. Он хочет сам их заполучить.

Пока Том размышлял о возможных последствиях, что-то холодное и твердое вдруг нависло над его шеей. Оно обнюхало его кофту, как если бы что-то искало. Мальчик невольно зажмурился, и в следующий миг его рывком вздернули за шиворот высоко над полом. Он брыкался, но тот, кто его схватил, держал крепко и легко, словно Том вовсе ничего не весил, вынес его из тени. Повисла внезапная тишина, и сотни глаз уставились на него из темноты. Мальчика бесцеремонно опустили в пустое пятно лунного света.

— У нас гость, — сообщил хриплый голос.

Подняв взгляд, Том увидел огромного бурого медведя — тот стоял над ним на задних лапах и указывал вниз черным стальным когтем.

Откуда-то из темноты донеслось утробное рычание. Волосы мальчика встали дыбом. Что они собираются сделать? Съесть его? Они же не могут… или могут? Том уже настолько перепугался, что едва мог дышать. Наконец вперед вышла дронт и смерила его взглядом.

— Подойди ближе, мальчуган.

Том послушно наклонился и посмотрел прямо в глаза похожей на индюка птице.

— Нет-нет, еще ближе.

Он нагнулся еще ниже, и дронт принялась внимательно изучать каждый дюйм его лица. Он зажмурился, ожидая, что птица вот-вот ударит его грозным тяжелым клювом.

— Как я и думала, — фыркнула дронт.

Она вразвалку отошла в сторону и повернулась к нему с победным видом.

— Это юный Том Скаттерхорн!

Взволнованный шепот прокатился по рядам животных.

— Том Скаттерхорн, Том Скаттерхорн… Это Том Скаттерхорн… он вернулся…

Том бросил взгляд вверх — на верхней галерее оживленно щебетали птицы.

— С возвращением, Том, — произнес низкий рокочущий голос, и мамонт, протянув длинный мохнатый хобот, пожал им руку мальчика. — Давно не виделись.

Том поднял взгляд на огромного зверя, и ему подмигнул лукаво сверкающий глаз. Что значит «с возвращением»? Он же здесь прежде не бывал! Хобот выпустил его руку и потянулся куда-то за спину. Когда он мазнул по лицу Тома, тот отметил про себя, что от хобота как-то странно пахнет. Этот запах что-то ему напомнил, но он не смог понять, что именно.

Мальчика терзало уже столько вопросов, что любопытство взяло верх.

— Итак, — сказал он тихонько, глядя на косматую гору, — вы в каком-то смысле живы?

— А я выгляжу как-то иначе? — пророкотал огромный зверь.

— Но вы же чучело… я имею в виду, как вам удается говорить? И двигаться?

— Ну, — вздохнула дронт и выпрямилась, словно готовясь к долгому и сложному ответу, — давай просто скажем, что ты и так должен об этом знать. В конце концов, Том, ты…

— Тсссссссс!

Оглушительное шипение мгновенно оборвало все разговоры. Анаконда, которая обвила кольцами колонну, поддерживающую крышу, внимательно смотрела на разбитую панель. Тишину нарушал только посвист ветра, врывавшегося в зал сквозь дыру.